Рубеж Империи: Варвары. Римский орел. Александр Мазин

От озера, принявшего жертву, тянуло сыростью. И еще иным чем-то – нехорошим. Будто из тумана над водой глядел кто-то.

      Может, и впрямь озерное божество? Книву снова пробрал озноб. А у костров, слышно, веселье разгоралось. Доносилось нестройное пение, женские крики и взвизги. Из леса диким квеманам дикие духи вторили. Кричали, подражая голосам ночных птиц.

      Книва ощутил, как в нем опять страх просыпается.

      «Нет, – подумал он. – Так нельзя сидеть. Надо дело делать».

      Он хлопнул Нидаду по спине:

      – Пошли!

      – Куда? – нервно дернулся Нидада.

      – Туда, к этим. Забыл, за чем пришли? Комаров, что ли, кормить?

      И первым полез из зарослей.

      На полпути к квеманским кострам Книва остановился: вспомнил, что рогатину забыл. Вернуться?

      В спину толкнулся Нидада. Тоже остановился, прошептал испуганно:

      – Ты чего?

      – Замри, – шепнул Книва. – Слушай.

      И точно угадал: впереди хруст валежника послышался. Кто-то между елками бежал. Бежал-бежал – и вдруг остановился. Затаился. Слышалось только, как дышит часто-часто.

      Книва мотнул головой, указывая в сторону спрятавшегося, показал Нидаде: будь начеку, сам медленно из чехла нож потянул и мягким шажком вперед двинулся. Таким сильным, легким и опасным чувствовал себя в этот миг Книва…

      Здоровенный квеман выскочил из туманной мглы прямо на него. Огромный, как медведь. Как медведь растопырился, заревел – зубы блеснули в пасти – и Книву сверху руками облапил.

      Книва даже удивиться не успел. Нож у него в руке сам собой повернулся плоской стороной к земле и квеману меж ребер вошел. Мягко так, легко, словно в теплый мед.

      Квеман, наверное, тоже удивиться не успел. Булькнул тихонько – и умер. Только что он стискивал Книву с медвежьей силой и вдруг сразу ослабел, на ноже повис, едва из руки не вырвал. Книва руку наклонил, квеман мертвый с клинка сполз и на землю повалился…

      И тут из-за дерева на Книву что-то белое бросилось. Книва опять ничего сообразить не успел, отмахнулся ножом, почувствовал, что попал, не клинком – рукоятью, но крепко. Враг, тот квеман, что за елками таился, назад отлетел и тоже упал.

      А Нидада как стоял с рогатиной позади Книвы – так и замер. И рот приоткрыл.

      Книва ко второму квеману подошел, присел рядом. Это баба оказалась. Раскинулась на спине, титьки кверху, ноги – врозь. Здоровущая. У, нелюдь!

      Книва морду ее потрогал: липко, кровь. По лбу он ей рукоятью попал.

      Тут рядом Нидада образовался, тоже на корточки присел.

      Книва подумал: надо бы бабу квеманскую добить, но как-то… не хотелось.

      «Пускай Нидада ее дорежет», – решил он, обтер ладонь о штаны и встал.

      – Добей ее и жди тут, – сказал он.

      – А ты куда? – спросил Нидада испуганно.

      – Надо, – отрезал Книва.

      И побежал за забытой рогатиной. Он особо не таился. Лес был полон разных звуков: визга, воплей, хихиканья. Веселились квеманы. Не чуяли, что среди них страшные убийцы дела геройские творят. Бежал Книва и великим воином себя чуял. Бесстрашным