Последняя трапеза блудницы. Наталья Солнцева

спросила она. – Если опять журналистка, то…

      – Нет! Я по личному вопросу. Относительно смерти господина Никонова.

      – Вы что-то знаете? – Отчаяние, надежда на чудо и болезненный, жадный интерес прозвучал в голосе женщины. – Я его мать.

      – Можно мне приехать?

      – Да, конечно. Дина в больнице, а Катя… уже уснула. Она принимает снотворное. Думаю, она не была бы против.

      Не веря в удачу, Астра кинулась одеваться: длинный строгий темный свитер и черные брюки в обтяжку, короткая шубка, черный шарф на гладко зачесанных назад волосах. Ее вид не должен оскорбить глубокую печаль матери, потерявшей сына.

      На улице шел мелкий снежок, на тротуарах дети проделали ледяные дорожки; прохожие опасливо обходили их, боясь поскользнуться. Астра прокатилась, устыдилась своего порыва, наклонила голову и поспешно зашагала к метро.

      Через час она уже звонила в дверь, за которой ее ждали две убитых горем женщины.

      Мать скрипача поразила ее увядшей, но благородной красотой: не тронутая краской седина в черных волосах, изломанная линия бровей, красные от слез глаза, в которых еще не угас загадочный огонь. Она пригласила молодую женщину в полутемный кабинет с паркетным полом, натертым воском, с книжными шкафами до потолка и массивным письменным столом. На столе горела зеленая лампа.

      – Что вы знаете? – едва опустившись на кожаный диван, спросила Никонова.

      По дороге, сидя в вагоне метро, Астра придумала обоснование своему визиту. Ей необходимо было вызвать собеседницу на откровенность.

      – Видите ли… мне неловко говорить об этом, но…

      – Говорите же! Ради памяти моего сына я на все пойду, чтобы наказать убийцу.

      – Понимаете, Власа незадолго до гибели что-то тревожило, и он обратился ко мне с необычной просьбой. Он… хотел провести сеанс ясновидения! – выпалила Астра. – И я это сделала.

      Изогнутые брови Никоновой поползли вверх.

      – А зачем, простите?

      – Влас взял с меня слово, что это останется между нами, и я сдержала обещание. Нельзя нарушать волю… покойного. С тех пор обстоятельства несколько изменились. Следствие топчется на месте, убийца имеет все шансы уйти от возмездия. Разве мы можем позволить ему это, госпожа Никонова?

      – Меня зовут Людмила… Людмила Романовна. Боже мой! – заплакала она. – Мой сын был таким тонким, проницательным человеком, он не мог не предчувствовать надвигающейся беды! Но… он не увлекался магией, не обращался к экстрасенсам.

      – Иногда жизнь заставляет менять убеждения и прибегать к нетрадиционным методам.

      – Да, да… И о чем же он вас спрашивал? Вы… обладаете пророческим даром?

      – Отчасти. Я не прорицательница, просто меня иногда посещают видения… вы понимаете?

      Людмила Романовна, заливаясь слезами, кивнула.

      – Влас сообщил мне о своих подозрениях, – продолжала Астра. – Ему казалось, кто-то замышляет против него ужасное зло. Он просил узнать кто.

      – И… и вы… узнали? – Несчастная мать прижала руки к груди, прерывисто