Загадать желание. Ольга Кай

все время, пока мужики разговаривали. Наверняка после незаметно разговоры эти хозяину передавала…

      Однажды змею все-таки заметили. Марья в огороде копалась, когда увидела, как Павел к кустарнику с лопатой идет – осторожно, словно подкрадывается.

      – Не надо! – крикнула.

      Муж не обратил внимания. Лопата опустилась, с хрустом рубанув по корням.

      – Все, – Павел выкинул из-под куста располовиненную гадюку. – Сдохла.

      В доме Тося все так же играла со своими куклами на полу подле лежанки, а чужак, отвернувшись, неподвижно смотрел в стену.

      Вечером Мирон-знахарь зашел, как обычно, слушал сердце и дыхание больного, рану осмотрел, заглянул в глаза…

      – Не нравишься ты мне сегодня, – задумчиво пробормотал старик. – Ну-ка, где болит?

      За окном было темно. Дети спали, муж еще не вернулся. Марья штопала рубашку в углу у печи, но, услышав голос Мирона, подняла голову. Налетевший ветер качнул занавески, и задрожал, словно от холода, огонек стоящей на столе свечи.

      – Тут, – чужак коснулся груди, царапнул ее пальцами, словно хотел вынуть, выцарапать собственное сердце. – Горячо…

      – Тут и должно быть горячо, – усмехнулся Мирон. – Вот когда совсем не будет болеть – значит точно, умер. А пока жить будешь…

      И, наклонившись, что-то шепнул ему на ухо.

      – Да, знаю, – хрипло отозвался чужак. – Спасибо.

      Павел долго не возвращался. Марья устала ждать мужа и легла спать, но уже за полночь разбудил ее какой-то шум в горнице. Выбравшись из постели, завернувшись в теплый платок, женщина вышла из комнаты и увидела в полутьме едва освещенного луной помещения чей-то силуэт. Едва не вскрикнула, но – узнала.

      – Уходишь?

      – Да, – отозвался чужак. – Пора.

      – Погоди, я тебе еды соберу.

      Запалив лучину, женщина быстро сложила в узелок домашних пирожков, полхлебины… Потом вспомнила, что так и не вернула хозяину найденные чешуйки.

      – Себе оставьте, – ответил чужак, когда Марья вынесла на ладонях поблескивающие перламутром кругляшки. – За эту чешую и городской лекарь, и ювелир хорошие деньги предложат. А вам дочери свадьбу играть… Пригодится.

      Под утро в горницу ввалились мужики во главе с Павлом. С топорами да вилами бросились к лежанке, изрубив ворох сложенных Марьей одеял, и лишь потом рассмотрели, что под одеялами никого-то и нет. Долго ругались, собирались по следу пойти, лес прочесать, но дальше угроз дело не пошло.

      А змеевы чешуйки Марья от мужа припрятала и после свадьбы дочери отдала. На счастье.

* * *

      Ветер стих внезапно. Белые хищники упали в снег и застыли невысокими сугробами. Над головой развернулось темное зимнее небо с редкими огоньками звезд и яркой половинкой луны.

      Ровное поле, полоса леса вдалеке.

      – Где это мы? – шепотом спросила Алина.

      Вокруг было тихо, даже слишком, и стоило немалых усилий набраться смелости и нарушить эту тишину.

      – Леон! – закричала я. – Максим! Арис!

      Ответа не было,