Одиссея капитана Блада. Рафаэль Сабатини

по-испански.

      – И это все? – уныло протянул Блад.

      Но девушка словно не заметила его огорчения.

      – Где вы изучили этот язык? Вы были в Испании? – спросила она.

      – Да, я два года просидел в испанской тюрьме.

      – В тюрьме? – переспросила Арабелла, и в ее тоне прозвучало замешательство, не укрывшееся от Блада.

      – Как военнопленный, – пояснил он. – Я был взят в плен, находясь в рядах французской армии.

      – Но ведь вы врач!

      – Полагаю все-таки, что это мое побочное занятие. По профессии я солдат. По крайней мере этому я отдал десять лет жизни. Большого богатства эта профессия мне не принесла, но служила она мне лучше, чем медицина, по милости которой, как видите, я стал рабом. Очевидно, Бог предпочитает, чтобы люди не лечили друг друга, а убивали.

      – Но почему вы стали солдатом и оказались во французской армии?

      – Я – ирландец и получил медицинское образование, но мы, ирландцы, очень своеобразный народ и поэтому… О, это очень длинная история, а полковник уже ждет меня.

      Однако Арабелла не хотела отказаться от возможности послушать интересную историю. Если Блад немного подождет, то обратно они поедут вместе, после того как по просьбе дяди она справится о состоянии здоровья губернатора.

      Блад, конечно, согласился подождать, и вскоре, не торопя лошадей, они возвращались к дому полковника Бишопа. Кое-кто из встречных не скрывал своего удивления при виде раба-доктора, столь непринужденно беседующего с племянницей своего хозяина. Нашлись и такие, которые дали себе слово намекнуть об этом полковнику. Что касается Питера и Арабеллы, то в это утро они совершенно не замечали окружающего. Он поведал ей о своей бурной юности и более подробно, чем раньше, рассказал о том, как его арестовали и судили.

      Он уже заканчивал свой рассказ, когда они сошли с лошадей у дверей ее дома и задержались здесь еще на несколько минут, узнав от грума, что полковник еще не вернулся с плантации. Арабелла явно не хотела отпускать Блада.

      – Сожалею, что не знала всего этого раньше, – сказала девушка, и в ее карих глазах блеснули слезы. На прощание она по-дружески протянула Бладу руку.

      – Почему? Разве это что-либо изменило бы? – спросил он.

      – Думаю, что да. Жизнь очень сурово обошлась с вами.

      – Могло быть и хуже, – сказал он и взглянул на нее так пылко, что на щеках Арабеллы вспыхнул румянец и она опустила глаза.

      Прощаясь, Блад поцеловал ее руку. Затем он медленно направился к палисаду, находившемуся в полумиле от дома. Перед его глазами все еще стояло ее лицо с краской смущения и необычным для нее выражением робости. В это мгновение он уже не помнил, что был невольником, осужденным на десять лет каторги, и что в эту ночь над планом его бегства нависла серьезная угроза.

      Глава VII. Пираты

      Джеймс Нэтталл очень быстро добрался до плантации полковника Бишопа. Его тонкие, длинные и сухие ноги были вполне приспособлены к путешествиям в тропическом климате, да и сам он выглядел таким худым, что трудно было предположить, чтобы в его теле пульсировала