Зов сердца. Villa Orient

начать.

      Я не раз принимал вызов смерти, и действовал так, как будто живу последний раз. Я стал другим, потому что мне было, что терять, потому что я больше не хотел ничего менять. Но у меня отобрали мою тихую гавань, и теперь я опять могу стоять на краю и бросать в пропасть других. Готовы ли они ко мне такому, когда просят меня вспомнить прежний опыт и восстановить былые навыки? Мне опять нечего терять. И я снова ничего не боюсь.

      Через два дня я должен полететь в Москву. И я должен быть готов. Я пребывал в отчаянии не больше десяти минут. С Олей пока всё в порядке, ей не причинят зла. Мне предложили работу в крупной иностранной компании за большие деньги. Другой на моём месте прыгал бы от радости. Но не я. Меня накрывала злость, ярость и жаждал мести.

      Оля как-то спросила меня, почему я не пошёл в легальный бизнес. Я ведь и правда мог выбрать другую жизнь. Я ей ответил, что тогда не смог бы ей помочь. Она всё правильно поняла о причинно-следственных связах. А сейчас уже не разберёшь, чьи грехи нас догнали, её отца, или мои, или наши общие. Я уже не знаю, что стало спусковым крючком, но теперь мы опять разгребаем последствия. Но я ни о чём не жалею. Ради любимого человека и нашего будущего я пойду до конца. Я завёл машину и поехал завершать дела здесь ради Оли и нашего сына.

      Глава 9

      После работы я добиралась домой почти на автомате, вот только почти не считается. Несмотря на то, что я была погружена в странные мысли о моём прошлом, в котором были явные пробелы, я то и дело отвлекалась и вспоминала, в правильном ли направлении я двигаюсь.

      Вы когда-нибудь сомневались в своём прошлом? Ну, то есть, нормальные люди же обычно знают о своём происхождении, кто их родители, где они родились, где провели детство, где учились и далее по списку. Но чем больше я пыталась вспомнить об этом, тем всё более странно себя чувствовала. У меня были обрывочные воспоминания о школе и об учёбе дальше, но как будто это было далеко не всё. Как айсберг в океане.

      Я хорошо помнила своего отца, его лицо, голос, улыбку, руки, которые меня обнимали. Я помнила, что он умер. Но я не помнила, чем он занимался, где мы жили, что с ним случилось. Я перебирала варианты: старость, инфаркт, инсульт, долгая болезнь, несчастный случай. И не находила правильного ответа.

      А мама? С ней было ещё хуже. Я помнила, что она умерла давно, я ещё была ребёнком. Но когда? От чего? Как? И почему мне до сих пор больно?

      В супермаркете рядом с домом я брала продукты по списку, даже не задумываясь, потому что мне опять казалось, что это не мой список, да и не ем я всё это. А что я люблю? Тут я точно знаю, что еда для меня не удовольствие, я ем, чтобы жить. У меня нет пристрастия к сладкому, или солёному, или жирному. Ну хотя бы с этим я разобралась.

      Выходя из магазина, я заметила мужчину в тёмных очках, фотографирующего вывеску супермаркета. И я подумала, что наверняка попала в кадр. Но зачем кому-то снимать супермаркет, их ведь полно по всей Европе? Турист, наверное. Тут рядом есть готическая церковь с посеребрёнными шпилями, которые кое-как блестят в хорошую погоду.