№3. Алёшка Сергеевич Емельянов

дымящей порханьем

      из властихвалящих газет.

      Морозит холодным дыханьем

      за садом древесный клозет.

      Дороги разрытые шиной,

      где кашица, топь, непролазь.

      Поля и макушки с плешиной.

      Лишь брага – от быта, дум мазь.

      С управой глухой поединок.

      Натёртый язык, сбитый плуг.

      Подковы на паре гвоздинок

      в копытах, как сбитый каблук.

      Заезжены шеи. Баб роты

      без женскости. Беден массив.

      Прелестен лишь облик природы,

      который лишь летом красив.

      Стада, как худобные рейки.

      И гниль, недовес ячменя.

      Навоз пропитал телогрейки.

      И брань даже тут от шмеля.

      А взоры уставше-бесправны.

      Сор, сытость даёт огород.

      Мне город по телу и нраву,

      хоть в нём погряз…нее народ.

      Познавшие Бога

      Познавший Бога знает,

      что нет других богов;

      что паству не бросает,

      что в злате, тьме потов,

      дела и боль зачтутся,

      порядок помнит дуг,

      что радугой зовутся;

      что нет у Бога слуг,

      а есть родные дети

      из глины райских кущ,

      из духа, рёбер клети.

      Былой Эдем грядущ.

      Впустивший Бога снова

      вдвойне, наверно, чист.

      Он, внявший тяге, зову,

      открыл к спасенью лист

      и к чуду, правде, чарам,

      жилец снегов, степи.

      Единки, тройки, пары

      верян – звено цепи.

      Да будет сумма света

      свечей, глаз, звёзд. Парад!

      Что верным дал ответы,

      что я им нужен – рад!

      Почтивозлюбленная

      Троганья плавные, божьи

      жадно предчую и жду.

      Раструбы сняты сапожьи

      ею, а платье, узду

      стяжек грудных и иное

      с дрожью чуть позже сниму.

      Вид распаляет живое.

      Час наслажденью и сну

      выдан хозяином счастья,

      магом с корыстью очей.

      Выбрана лучшею мастью,

      будто бы в дар из вещей,

      что передарен бывал уж,

      может, не раз уж на дню.

      Но я вселепетен, тающ,

      может, немножко люблю.

      Славная, речи не грубы.

      Лёгки витанья, как моль.

      Жаль, это платные губы,

      ласки, улыбки и голь.

      Внереальность

      Видал рост туч и травок,

      оттенки вод, ветров,

      все поры глаз и ранок,

      и клетки крови, дров;

      знавал тепла окрасы

      и космос разных грёз,

      ветвистость душ, гримасы,

      сплетенья молний, поз;

      не знал межи, запретов,

      я слышал пыль, зерно;

      был