Таксист. Маша. Тимофей Абакумов

могу больше ездить. Радиотелефоны появились, поставьте на борты «Алтай» и давайте я отсюда рулить буду.

      – Справедливо, Сергей. Будь по-твоему. Тут как раз назревает один проект…

      * * *

      С этого момента Соболев осел в столице, о чем незамедлительно сообщил Наташе и через год, когда у них родилась долгожданная дочка, внес ее на руках в только что купленную просторную квартиру в Черемушках.

      Наташа изменилась до неузнаваемости. Она помолодела, расцвела, стала еще красивее и милее. Как она умудрялась готовить ему все ту же вкусную еду, стирать пеленки, следить за дочкой, возить ее в поликлинику, ходить в магазин – Соболев не понимал. Но искренне восторгался своей любимой Наташей. Уют в доме, улыбающаяся дочурка, работа в графике – кажется, в его жизни удалось буквально все.

      На дворе был 1998 год. Маше исполнилось шесть лет. Наташа ждала второго ребенка.

      Беда нагрянула совершенно неожиданно. В один из вечеров, Соболев, в очередной раз задержавшийся допоздна на работе, вернулся домой и застал Наташу такой, какой не видел никогда прежде.

      – Наташ, что с тобой? – Испуганно спросил Соболев, глядя на заметно посеревшее лицо супруги.

      – Не знаю, Сереж, что-то не очень хорошо, – вяло попыталась улыбнуться Наташа.

      Соболев не на шутку испугался. Он тут же позвонил в «скорую». Когда по вызову приехала машина, фельдшеры развели руками и предложили отвезти Наташу в больницу. На счастье Соболева тут же подоспела и машина клиники, обслуживающей компанию, в которой работал Соболев. Спровадив уставших фельдшеров городской неотложки, врач внимательно осмотрел Наташу, задал ей несколько вопросов, затем знаком попросил Соболева выйти в коридор и, оставшись с ним наедине, мрачно спросил:

      – У вас есть контакты в ЦКБ? Если есть – я бы рекомендовал звонить туда немедленно, потому что мы тут, кажется, ничего не сделаем.

      Соболев поднял на ноги всех, кого только мог. Наташу, перебудив весь двор, увезли в ЦКБ на Маршала Тимошенко на вертолете. С дочкой осталась присланная кем-то из подчиненных приятная женщина, назвавшаяся Ангелиной Петровной и заверившая, что с Машей все будет в порядке, пока Сергей Петрович будет отсутствовать.

      Соболев терпеливо ждал в приемной, когда к нему вышел худощавый высокий врач, и сказал ему, чтобы он ехал домой, потому что его команда сейчас «делает все возможное» и когда что-то станет известно, ему позвонят.

      Соболев среди ночи уехал на работу, где и провел в неотложных делах все утро и весь день. Ближе к вечеру позвонил главврач ЦКБ и сообщил, что Наташи не стало.

      Соболев не плакал на похоронах. «Вот человек! Никогда не смеется и теперь выясняется, что еще и не плачет», – сказал один часто мелькающий и очень важный в государстве человек другому, не менее известному и важному человеку, стоя на Наташиных похоронах под дождем.

      Не плакала и шестилетняя Маша. Она просто смотрела своими маленькими, еще не понимающими до конца произошедшее глазами, на то, как маму опускают