Отпущение грехов. Дмитрий Красько

два года прошел путь от рядового члена секты до первого спеца-силовика, заместителя майора Засульского. Под его началом находится взвод из двадцати человек, называющихся «Карающей дланью». В их обязанности входит проведение карательных операций, точечных силовых акций, наблюдение за порядком, дисциплиной, субординацией во время крупных мероприятий, проводимых сектой. Хотя, насколько мне известно, таковых она еще не проводила. Значит, следует читать «проводимых внутри секты». Едем дальше?

      Я кивнул.

      Следующий снимок, хоть и цветной, опять демонстрировал умение сектантов обращаться с автотранспортными средствами.

      – Черт! – мои нервы не выдержали. – Опять автолюбитель. Да это не секта, а клуб фанатов Формулы-1 какой-то. Почему и этот за баранку держится? Лучше бы за что другое держался!

      – За что другое Засульский держался, – очень резонно возразил Ружин. – Просто их никак не получалось снять в более выгодной позиции. Они, сам понимаешь, не в студию пришли, за ними бегать приходилось. Причем, о некоторых сведения поступили совсем недавно, и фотографу пришлось брать задницу в горсть и носиться по городу в поисках объекта. Хорошо, что хоть такие снимки сумел сделать. Они же на месте не сидят, да и настороже постоянно. И потом, чем снимок человека за рулем отличается от снимка человека без руля? Только наличием руля. В остальном все то же самое. Так что расслабься.

      – У меня от такого обилия машин может стереотип сложиться.

      – Ничего, – сказал Ружин. – Переживешь.

      – Легко сказать!

      Профиль. Женоподобный мужичок. Восточного типа. Жиденькие усики, сбегающие от внешних уголков губ к самому низу подбородка. С этим порядок. Этого я не забуду. Пухленький, полуусатый. Азиат. Не их тех неприметных, что десятками по одному паспорту фейс-контроль в аэропортах проходят, но вполне себе броских, приметных азиатов. Я взглянул на две другие фотографии, демонстрирующие его в фас. На одной из них он сидел в бассейне в окружении двух голых девиц, которые терлись о его тело. Тот радостно лыбился. Я бы тоже так лыбился, трись об меня четыре упругие молодые титьки. На второй азиат был запечатлен рядом с Засульским и еще каким-то типом. Сидели на скамеечке на фоне живописной рощицы. Деревенский пейзаж. Очевидно, снимок того периода, когда «Вестники» отсиживались в тайге. Я отложил фотографии.

      – С недавних пор мой внезапный однофамилец, Игорь Иванов, – сказал Ружин, изрядно удивив меня. – Якут. Не ломай голову – у многих якутов обычные русские имена и обычные русские фамилии. У этого тоже. Апологет учения секты. Написал два религиозных трактата и издал их ограниченными тиражами. Для сектантов они вполне заменили библию. Нечто вроде Геббельса.

      Хорошее сравнение, нечего сказать. И еще неизвестно, кто должен обижаться – Геббельс или Иванов. Безусловно, якут был выдающимся человеком, если заслужил сравнение с самим министром пропаганды.

      То, что находилось в пятой серии снимков, меня поразило. Точнее – первая