Ню. Борис Берлин

глаза, если ты согласен.

      Вот – видишь, видишь, какая я у тебя сообразительная.

      А ты ведь никогда мне не говорил, что я сообразительная. Ты меня особо не хвалил никогда.

      Зато я знала всегда, какой ты у меня умный.

      Знаешь, как гордилась, перед подругами воображала, что ты историк – в университете преподаешь, даже книжку написал.

      А помнить – книжка твоя, как только вышла, мы с тобой пошли в ресторан отмечать это дело, и ты напился в первый раз.

      Напился, как цуцик.

      И стал ко мне прямо в ресторане приставать. Зацеловал всю, я уж и не знала, смеяться или сердиться.

      Да я и не сердилась на тебя никогда по-настоящему.

      Я ведь, знаешь ли, я ведь тебе за всю жизнь ни разу не изменила.

      Ну да, я знаю, что уже не первой молодости, хоть и младше тебя, неважно, пусть младше, ну и что – что намного, а раньше-то, раньше – ты же не забыл, какая я красавица была?

      Недаром ты на меня запал – и женился через неделю, как познакомились.

      Да и работала в таком месте – кого только не перевидала, каких только историй не услышала.

      Лучший косметический салон в городе – богатые и модные клиенты и клиентки, а уж сколько соблазнов…

      Но вот честно тебе скажу – мне кроме тебя никто и не нужен был.

      Да, никто – вот так.

      Мне и сейчас никто не нужен.

      Мне нужен только мой Сашенька.

      Жаль только, что ты неразговорчивый такой.

      Всегда был неразговорчивый.

      А в последнее время и вообще больше молчишь. Вот ведь у нас редко когда выдавалось в последнее время по душам поговорить.

      Я у телевизора по вечерам, ты за книгами, да за компьютером.

      И то сказать – за тридцать лет – обо всем, считай, уже поговорили.

      Поэтому, когда в прошлую субботу ты меня усадил в столовой и сказал каким-то странным, чужим голосом, что хочешь со мной поговорить – я не то, что удивилась…

      А почему-то испугалась.

      Хотя, кажется, чего мне пугаться-то?

      Детей у нас нет, с работы меня не выгоняют, ты давно на пенсии, со здоровьем все в порядке. Было в порядке… Да… Вот вроде пугаться нечего, а вдруг испугалась.

      Сердце куда-то вниз – раз – и ухнуло.

      И после – поверишь – ничего и не помню.

      Ни о чем говорили, ни что было потом.

      Помню только – ты стоишь, рот открываешь, а слов нет. Потом упал, а я скорую вызвала.

      И вот мы здесь.

      Мы здесь уже десять дней. Инсульт.

      Завтра тебя отправят на реабилитацию.

      Вместе поедем, а там дай бог и домой на своих двоих вернемся, правда?

      Ох, ну что же это я – заболталась совсем.

      Миленький, так что ты хотел-то?

      Ну не стони, не стони.

      Не стони, все будет хорошо.

      Я тут, я рядом.

      Вот водичка. Не хочешь, голову отворачиваешь.

      Ну, давай, доктора позову?

      Нет – головой мотаешь.

      А может, в туалет?

      Тоже нет.

      Куда ты смотришь?

      Карандаш дать?

      Напишешь мне, да?

      Ну давай попробуем, левая-то рука у тебя еще работает.

      Ну вот, я держу блокнот.

      По… По…