Крючок для пираньи. Александр Бушков

мимо ушей эту злостную красно-коричневую выходку. Повиснув на плече у Шишкодремова, давно ставшего первым другом и кунаком, Сережа вдохновенно излагал, как они победят злокозненную военщину, изгонят ее отсюда невозвратно, и на освобожденных землях в два счета произрастут райские сады, а жители, бродя в эдемских кущах, будут громко и благозвучно славить демократию…

      Шишкодремов поддакивал, вот только глаза у него оставались трезвехонькими и холодными. За окном явственно темнело. Света, картинно и изящно зевнув, уселась к Мазуру на подлокотник кресла и, наплевав на Шишкодремова, принялась вольничать руками. Мазур, чувствуя себя неловко в присутствии притворявшегося пьяным хитреца, спел специально для нее, припомнив, что она хвасталась неплохим знанием французского:

      Plus ne suis ce que j’ay este,

      Et ne scaurois jamais estre:

      Mon beau printemps, et mon este

      Ont faict le sault par la fenestre…[6]

      – Ну, посмотрим… – многозначительно пообещала она, откровенно веселясь.

      – А эт-то кто? – Сережа прокурорским жестом простер руку, тыкая пальцем в Мазура. – Он за нами не следит?

      – Это Вова, – терпеливо успокоил Шишкодремов.

      – К-какой Вова? Откуда Вова?

      – Наш Вова. С нами который. Демократ невероятный…

      – А, ну тогда ничего… Только под воду я все равно с ним нырну… Т-только непременно с «Веры»… я говорю, начинать надо с «Веры», если уж они там и… уп! – он провел по горлу ребром ладони. – Робик, ты за моей мыслью следишь?

      – Слежу… – заверил Шишкодремов.

      – Логично мыслить умеешь?

      – А то как же, – заверил Шишкодремов.

      – Значит, следи за мыслью. Если они не вернулись с «Веры», значит, там что? Цистерны… Баки… В чем там держат отраву?

      Он помахал рукой и стал клониться физиономией в капусту.

      – Пойдем, Серега, – сказал Шишкодремов, заботливо его поднимая и поддерживая, – посидим у меня, еще выпьем, договорим…

      – А под воду? Я тоже хочу посмотреть…

      – Вот и посмотришь, – пообещал Шишкодремов. – У меня там акваланг есть, заодно и потренируешься…

      И он, двинувшись к двери со своей не особенно тяжкой ношей, другой рукой ловко подхватил бесформенную сумку Пруткова. Она была распахнута. Мазур со своего места видел, что там в полнейшем беспорядке громоздится охапка каких-то бумаг, лежит довольно толстая серо-желтая папка. Милейший капитан-лейтенант, конечно же, не мог пропустить удобнейшего случая пошарить в чужих архивах, работа у человека такая…

      – Клиника, – покачала головой Света, уютно прикорнув у Мазура на коленях. – Я перед ним ноги выше головы задирала, под конец – уже из чисто научного интереса, но никакой реакции…

      – Педик, – фыркнул Мазур.

      – Да вряд ли. Просто вся сперма в мозги ушла. Как у нашего импотента-доцента. Погоди, чуть проспится, в дверь колотить начнет… Доцент, я имею в виду. Володя, пошли баиньки?

      Глава пятая

      Экскурсанты

      Мазур в эту ночь выспался неплохо – ни кошмаров,

6Уж я не тот любовник страстный,Кому дивился прежде свет:Моя весна и лето красноНавек прошли, пропал и след…(Французский поэт Клеман Маро, 1496–1544, перевод А. С. Пушкина.)