Последний Сармат. Вячеслав Викторович Марченков

м ранней весны, преодолевая вышедшие из берегов полноводные реки, медленной лавиной двинулись из Центральной Азии в сторону Кавказа. И в течении нескольких лет, захватили всё его северное предгорье, а вместе с ним и плодородные приморские степи. Многих Алланов, в чьей власти находилась эта территория, побили на поле брани, других пленили, а большая их часть, во главе с королём Сангибаном, отступила на Запад, надеясь на защиту Великой Римской империи. Гунны же, наслаждаясь плодами быстрой победы, продолжили свой путь дальше, на Север. Но здесь, им внезапно преградили путь каганаты Артании, Куябии и Славии, простиравшиеся от студёного моря до тёплых вод Гирканского и Ашкенаского морей и надёжно охранявшиеся кочевыми, родовыми племенами воинственных Сарматов, в коих наравне с мужчинами отлично владели оружием и женщины, нередко стоявшие во главе своих кланов. Лишь вначале следующего столетия, так и не победив гордые и свободолюбивые народы, они смогли договориться с ними о мире, устремив, на этот раз свой взор на запад. В поисках богатства и славы к огромной армии завоевателей примкнула и основная часть, доселе воевавших с ними, Сарматов. Оттесняя Герулов, Бургундов, Готов и прочих менее известных народностей с их обжитых собственных земель дальше к Западу Гунны все ближе подбирались к изобилующим богатством и роскошью городам Великой Римской империи. Погрязшей, к тому времени, в междоусобных распрях патриций, а также, повсеместном мздоимстве и коррупции, в результате чего, распавшейся на западную, столицей которой по-прежнему оставался Рим и восточную, центром которого отныне являлся Константинополь. Наконец в 434 году экспансию на запад возглавил Аттила, став во главе этой многоликой армады завоевателей. Добравшись, с мелкими боями, до границ великой империи он выдвинул Феодосию 2, сидевшему в это время на византийском троне, ультиматум. Аттила потребовал, чтобы ему были выданы все перебежчики и выслана дань, а также, чтобы были отправлены посланники для переговоров о платеже дани на будущее время. В ответ он получил уведомление, что римляне не выдадут прибегших под их покровительство людей, но вместе с ними примут войну. Разгневанный этим высокомерным ответом, Аттила двинул свои орды на империю.

      Глава Первая

      Раб

      Сквозь узкие щели отвалившейся местами глины между грубо струганых брёвен, в сырое, тёмное помещение пробился первый лучик рассвета. Косо упав на гнилую соломенную подстилку, где, закутавшись в рваное тряпьё, лежало нечто напоминающее человека. Тотчас тело пошевелилось и, звякнув тяжёлыми цепями, висевшими на его смуглых, мускулистых руках, раздвинуло длинные космы закрывавшие лицо. На свет из-под них вынырнули широкие выразительные глаза, которые, быстро пробежавшись по мазаным стенам, остановили свой взгляд на входной двери. За ней послышался глухой человеческий голос и прямой, чуть с горбинкой нос, втянул глубоко ноздрями воздух, сразу почувствовав затхлый запах скисшего молока. Наконец прогремел засов и в открывшемся проёме вырос силуэт пожилого, гладко выбритого человека, одетого в серую тунику поверх длинных штанов такого же цвета. Придерживая ногой в сандалии дверь, он, поставил на пол деревянную миску, наполненную пахучим пойлом, и хрипло проговорил;

      – Рос! Ешь быстрей и пошли в кузню. Не то Авила убьёт нас обоих. До чего же гнусная женщина. Но, надо воздать ей должное! Не женись я на ней, гнили бы сейчас мои косточки где-нибудь на равнинах Месопотамии. Да и ты, давно бы богу душу отдал на галерах, не заставь она меня купить тебя у корсаров.

      Раб, поднявшись с настила, оказался выше собеседника почти на голову. Подобрав деревянную чашу с пола он, не отрываясь, высушил её до дна, пролив лишь несколько капель на чёрную бороду, окаймлявшую его щёки и подбородок, после чего, поставил посудину на место, вытер, тыльной стороной ладони, остатки пищи и не поблагодарив хозяина, сухо отозвался;

      – Я готов!

      Рассвет занимался где-то далеко за соломенной крышей стоявшего полукругом длинного деревянного дома, из которого только что вышли двое мужчин. На стук закрывшейся двери, тут же отворилась дверца, ведущая в соседнее помещение. Откуда показалось морщинистое лицо старой женщины. Увидев их, она громко завопила;

      – Растус! Ты содержишь раба лишь для того, чтобы его кормить как жеребца. Разве за это мы сто динаров отдали? Прокес уже заждался своего заказа. Смотри, если не выполните работу вовремя, мы сами окажемся на месте этого варвара.

      – Не ворчи! Успеем!

      Повернув голову в сторону женщины, коротко ответил ей муж. И, не по годам бойко, заскочил в глиняное здание, отдельно стоявшее в конце узкого двора. За ним, согнувшись пополам на входе, поспешил скрыться от глаз назойливой хозяйки и раб.

      – Взял бы серп, да космы обрезал этому нехристи. Противно глядеть. Не ровен час, с бараном попутаю.

      Не унималась женщина, вытирая руки о заляпанный жиром передник. Наконец, поняв, что её не слышат, смачно выругавшись, плюнула на вытоптанную под ногами землю и вернулась обратно в дом. А в это время в кузнице, варвар, обнажив на лбу выжженное железом клеймо, говорившие о его строптивом характере, подвязал грязные волосы на голове куском тряпицы, нацепил на пояс грубый кожаный фартук и раздув меха горна, стал выкладывать