Германия и Россия в борьбе глобальных проектов за мировое господство. Михаил Ермолов

как известно, «гладко было на бумаге, да забыли про овраги», процесс окатоличивания шел совсем не гладко.

      Вспомним про тех же чехов, принадлежность которых к славянам до сих пор никто не отрицает. Пруссы исчезли, а чехи остались. Цикл симфонических поэм «Моя Родина» Бедржиха Сметаны – это ответ на замаячившую новую версию онемечивания в XIX веке. «Мы, чехи, не собираемся становиться немцами». «Моя Родина» Бедржиха Сметаны десятилетиями звучит ежегодно при открытии фестиваля «Пражская весна».

      А проблема «онемечивания» для чехов, окруженных немецко-говорящими, – многовековая. Вспомним XV век, вспомним Яна Гуса, лидера чешской реформации – между прочим, той, другой, реформации, но за сто лет до реформации Лютера. Тогда в начале XV века, реформацию удалось придавить – Яна Гуса вероломно захватили и сожгли на костре. Но вот вопрос онемечивания (поскольку окатоличиванием занимались тевтоны) не угасал на протяжении столетий. Ян Гус – борец за славянскую версию католического христианства в начале XV века, а возрождение Германской империи случилось во второй половине XIX века. Но сразу же чехи встрепенулись, забеспокоились, вспомнили про политику онемечивания… Неужели она вновь должна прийти на чешскую землю?! А что же еще ждать от новых германцев-протестантов в лице восстановленной Германской империи? И в ответ в 70-е годы появляется этот совершенно гениальный цикл симфонических поэм «Моя Родина» Бедржиха Сметаны, ставший одним из главных символов чешского духа. О чем музыка? О том же. «Мы чехи, а не немцы, запомните это, у нас своя история, свои традиции, свой язык, своя культура, свои мелодии». Мелодии настолько прекрасные, что израильтяне позаимствовали даже главную тему из второй части под названием «Влтава», которая почти полностью совпадает с мелодией гимна современного Израиля.

      Вряд ли мелодией гимна Израиля была бы возможна какая-нибудь мелодия, скажем, Рихарда Вагнера, чья музыка вообще запрещена к исполнению в Израиле. Но вот чешская мелодия вполне подходит. И в этом нет ничего удивительного. Прага была крупнейшим иудейским центром Европы со Средних веков. Великолепная легенда о глиняном истукане Големе родилась в Чехии в конце XVI века – пражский раввин оживил это глиняное чудище и, вкладывая ему в рот записочки, заставлял выполнять свои требования. Но этот Голем вышел из подчинения. Прекрасный образ для выходящих из-под контроля вроде бы полностью разрушенных в чьих-то интересах государств, подготовленных для разграбления.

      В общем, иудейская диаспора Чехии и Праги веками жила в окружении чехов-славян и в какой-то степени вполне «сроднилась», поскольку напряжение, если оно и было, шло не по линии национальной, а по линии вероисповедания. Какие-то негативные требования выдвигались католиками, а чехи никогда не были такими уж оголтелыми католиками – вспомним реформацию Яна Гуса. Во всяком случае чешская иудейская община в сравнении с другими странами подвергалась значительно меньшим гонениям. Возможно, именно это помогло сохраниться идентичности и самих чехов, которых тоже преследовали