Спасительный парус. Анна Маркова

назад, позвонила Ире и все спокойно рассказала. Как если бы речь шла не о сокращении, а, допустим, о премии, которой меня обделили. Так, мелкая неприятность.

      Позвонила маме, позвонила своей приятельнице Людмиле. Мы с ней учились в одном институте, работаем на одном заводе и живем поблизости. Частенько общаемся, нередко выручаем друг друга. Сегодня утром я встретила ее по дороге в метро. Вынуждена была все рассказать и сообщила, что отключила телефон. Обещала позвонить потом сама, когда приду в себя. Вот и звоню. Оказывается, я её утром здорово напугала, и она искренне обрадовалась, услышав мой спокойный голос.

      Вот так и закончился мой первый день новой жизни. Я знаю, что и дальше будет не сладко, но первый барьер я уже одолела.

      ОТ СУДЬБЫ И ОТ СУМЫ…

      Зато второй выходной я сижу дома и, волей-неволей, занимаюсь самоедством. Все время в голове прокручивается завтрашний день – первый рабочий день после сокращения.

      Тогда я решила: раз уж я все равно этим занимаюсь, может, сделать то же с пользой? Заняться анализом, прокрутить возможные варианты развития событий и выходы из них.

      Дубль за дублем записывается на пленку в моем воображении. Какой лучше? А может, вообще изменить сценарий? Пошли другие дубли. Осталось только выбрать.

      Начало везде одинаковое. Я прихожу утром на работу, предварительно позавтракав. Обычно я дома не завтракаю – пью чай на работе. Но завтра лучше поесть, и выпить таблетку элениума. Надо, – ох, как надо! – завтра держаться, как ни в чем не бывало. Не распаляться, не разреветься, не выглядеть жалкой. Я буквально уже чувствую взгляды своих сотрудников. Любопытные, сочувствующие. Даже не знаю, что хуже.

      Распаляться мне вообще противопоказано. Есть люди, по которым никогда незаметно, что их вывели из себя. Правда, таких меньшинство. Я к ним совершенно точно не отношусь. Сразу начинаю задыхаться, меняюсь в лице, руки дрожат крупной дрожью, которую не скроешь. В таких случаях один мой вид – это уже поражение. Каждое такое поражение потом глубоко переживаешь. Получается двойная расплата: и своего не добился, и себя «уронил».

      Что касается расплат, то за свои ошибки я всегда платила сама. Есть люди, которые умеют по-другому. Есть, есть! Например, за ошибки начальства платит подчиненный, потому что начальник никогда не сознается, что это его «прокол». Кстати, к Коле это не относилось. Значит, все-таки, не всегда…

      Полгода назад цеховое начальство предложило мне перейти в цех на должность экономиста. Я уверенно, без всяких сомнений, отказалась. Даже не смотря на то, что это, в общем-то, повышение. К экономисту цеха всегда особое отношение. Почему эту должность предложили мне? Даже уговаривали, получив отказ, предлагали подумать. Потому что у меня нет детей, я редко ухожу на больничный. У экономиста самая работа в конце месяца. И тут уж волей-неволей, а ты нужен, и заменить тебя некем. В том числе, мне приводили аргумент, что наше производство сворачивается, и я могу остаться без работы. Остаётся только поражаться, где тогда была моя голова?

      Это была самая,