Побеги древа Византийского. Книга вторая. На перекрёстках двадцатого века. Владимир Волкович

и манёвренности. Хоть у нас и высокая выучка, и мастерство, но самолёты до немецких пока не дотягивают. Гитлер пригнал сюда значительно больше тяжёлого вооружения, и не зря: Германии сняли все запреты по Версальскому договору, вот они и стараются испытать машины и поднабраться опыта. Недаром создали такое мощное подразделение, как легион “Кондор”».

      – У-у-у-у! – на высокой ноте завыла бомба.

      – Ложитесь, товарищ комбриг! – прокричал немецкий коммунист из интербригады, приданный Михаилу в качестве переводчика. – Сейчас накроет!

      Они упали в высокую, ещё не успевшую высохнуть траву. Поблизости послышались разрывы бомб, воздушной волной сорвало фуражку, рядом траву посекли осколки. Михаил перекатился в ближайшую ложбинку, представлявшую собой поросшую зеленью яму. Здесь можно было переждать налёт.

      Операция по освобождению небольшого городка Брунете была тщательно разработана группой советских и испанских военных, в которую входил и Михаил. Подразделения наступающей республиканской армии насчитывали восемьдесят тысяч солдат; защитников города в свою очередь было всего десять тысяч. Победа казалась неминуемой. Взятие Брунете решало две задачи: отвлечь силы фалангистов генерала Франко от северных районов страны, где республиканцы терпели поражение, и перерезать дорогу, по которой снабжались фалангисты, наступающие на Мадрид.

      Поначалу наступление развивалось успешно: наступающие выбили националистов из городка и перерезали дорогу. Но позже на помощь фалангистам пришло подкрепление – три дивизии и легион «Кондор», бомбардировщики которого буквально сметали войска республиканцев. Битва шла уже девятнадцатый день, были уничтожены сорок процентов личного состава республиканцев и почти вся техника.

      Сегодня, 19 июля, националисты Франко при поддержке немецких танков и самолётов легиона «Кондор» выбили республиканцев из Брунете. Теперь войска республики отступали, но их уже никто не преследовал. Лишь бомбили немецкие самолёты. Вывалив свой смертоносный груз, они улетели.

      Михаил вылез из ямы и, отряхнувшись, огляделся. Переводчика нигде не было видно.

      – Ганс! Где ты, Ганс? – закричал Михаил, но ответа не услышал.

      Подойдя к тому месту, где их застала бомбёжка, Михаил увидел Ганса лежащим на спине. Его широко открытые глаза неподвижно смотрели в небо, голову залила кровь. Михаил пилоткой накрыл лицо убитого и стал звать санитаров. Мимо бежали остатки интербригады, но никто даже не подумал подойти, все спасали свои шкуры.

      – Эх вы, вояки! – в сердцах крикнул Михаил. – С такой дисциплиной вас передушат как курей!

      Он знал, что эти люди всё равно не поймут его. Их заставляла думать о дезертирстве малейшая трудность на фронте. Междоусобица, межпартийная грызня, доходившая до военного противостояния, отсутствие профессионализма и низкий моральный дух приводили к тому, что войска республиканцев терпели поражение за поражением. Теплилась надежда на прибытие основной части советских лётчиков и танкистов, но их численность не могла решить исход войны.

      Подбежала какая-то девушка с сумкой, на которой был выведен красный крест.

      – Вам помочь? – спросила она по-русски, но с акцентом.

      – Помощь