Побеги древа Византийского. Книга вторая. На перекрёстках двадцатого века. Владимир Волкович

спину Анюты, аккуратно спускаясь ниже.

      – Голова кружится, – отодвинулась девушка. – Здесь очень жарко!

      Она сняла кофточку, оставшись в светлой блузке.

      – Тебе хорошо? – тихо спросил Саша.

      – Очень! – тихо ответила Анюта.

      Они танцевали и целовались, целовались и танцевали, пока девушка, случайно взглянув на часы, не воскликнула:

      – Сашка! Уже половина пятого! Пора спать.

      Выпустив Анюту из объятий, Саша сразу объявил о том, что, видимо, решил заранее:

      – Ты будешь спать здесь, в моей комнате, а я – в гостиной.

      – Как же ты там устроишься? И где?

      – Сдвину стулья, приставлю кресло и укроюсь пледом.

      – Нет, так не пойдёт, я не согласна! Ворвалась в чужой дом, заняла чужую комнату да ещё заставляю хозяина спать на стульях в гостиной?! Ни за что! Ляжешь здесь на кровати, а я на софе. Найдётся чем укрыться?

      – Ты девушка, моя гостья, я не могу позволить тебе спать на софе. Давай так: ты спишь на моей кровати, а я на софе. Договорились?

      – Ладно уж, договорились! – засмеялась Аннушка. – Я сейчас пойду в ванную, а ты пока всё постели.

      – Обожди, – Саша достал из шкафа полотенце и длинную байковую рубаху. – Вот, возьми, чтобы было во что переодеться.

      Аннушка выскользнула за дверь и через десять минут вернулась в Сашиной рубашке, надетой на голое тело.

      – Не смотри на меня, – она смущённо потянула вниз подол рубахи, стараясь прикрыть свои точёные ножки.

      – Ладно, ладно, не смотрю. Выключай свет.

      Долго ворочались в темноте, укладываясь. В комнату проникал свет уличного фонаря, создающий таинственный полумрак.

      – Не спишь?

      – Нет.

      – Давай я тебе кое-что расскажу, – приподнялся на локте Саша.

      – Рассказывай.

      Саша начал какую-то интересную историю, потом спросил:

      – Можно я сяду рядом?

      – Можно.

      Неслышной тенью юноша скользнул к кровати и уселся на краешек. Они уже играли с огнём, прекрасно понимая, чем это может закончиться, но не сопротивлялись. Игра постепенно захватывала, увлекала, она была древнее, естественнее и сильнее запретов, придуманных людьми.

      Саша положил руку на плечо девушки, прикрытое одеялом, и продолжил рассказ тихим голосом, переходящим на шёпот. В комнате было прохладно, и в одних трусах сидеть оказалось зябко, поэтому юноша невольно поёжился, передёрнув плечами.

      – Замёрз?

      – Немного.

      Аннушка откинула одеяло:

      – Ныряй сюда.

      Саша лёг, повернувшись к Анюте. Теперь их лица были рядом, а общее одеяло соединяло тела, создавая единое пространство, предназначенное только для двоих.

      Юноша придвинулся к девушке и коснулся губами её губ. Этот поцелуй разительно отличался от тех, которыми они горячили друг друга в танце. Он был страстный и недвусмысленный. Сашина рука скользнула под рубашку и коснулась гладкой девичьей кожи. Аннушка слегка изогнулась и прижалась к нему грудью и бёдрами.