Одна капля в море жизни. Вячеслав Станиславович Антонцев

юге и в центре Империи весна давно уже вступила в свои права, и лишь высочайшие вершины Непроходимых гор и Имперского кряжа оставались сокрытыми от посторонних взоров вечным снежным покровом. Продвигаясь всё более на север, Всадник, постепенно, день за днём приближался к Ледяным Пустошам, и всё острее чувствовал он мёртвое дыхание северных ветров, всё меньше весеннего оживления попадалось ему на пути, и даже солнце с каждым днём светило всё тусклее и нерешительней. Прямо сейчас он, верхом на верном скакуне, заканчивал долгий, утомительный переход через Бурые равнины, название которых как нельзя точно отображало их унылый облик. Живительные лучи могучего светила ещё не успели полностью согреть эти места, а потому вся местность была усеяна остатками нерастаявших сугробов, тонкие ручейки от которых в конце концов попадали в какую-нибудь грязную лужу. Одинокие деревья стояли ещё голые, безо всякого стыда протыкая воздух бесчисленными веточками и сучками, прошлогодняя трава и листва лежала без признаков жизни. Когда Всадник проезжал очередную захудалую деревеньку, состоящую из двух-трёх десятков стареньких покосившихся домиков, та казалась совсем заброшенной и безлюдной, словно жильцы навсегда покинули её.

      В какой-то момент Всадник осознал ту разительную, жуткую перемену, которая произошла в его окружении: вместо цветущих, пышущих энергией, жизнью, весельем и радостью земель Астетона он оказался среди тоскливых, пустующих, почти безжизненных просторов севера. И хотя до Рессевиля, а уж тем более до Ледяных Пустошей было ещё очень далеко (в лучшие времена дней семь пути), человек уже здесь чувствовал что-то неладное, что-то нехорошее, витающее в воздухе и проникающее в лёгкие, в сердце, в разум. Быть может, виной тому была дурная слава этих краёв и той жестокой земли, что скрывалась дальше за ними, а может, он и вправду чувствовал близость сил зла. В любом случае, сворачивать он не собирался.

      По левую руку раскинулись однообразные просторы Бурых равнин, справа отчётливо виднелись силуэты Сумеречных, а далеко впереди уже вырисовывались расплывчатые образы Астровых холмов. Бурые равнины простираются на многие десятки миль на запад, и словно рассеиваются, теряются на горизонте. За Сумеречными Холмами широко и привольно разворачивается Дикий лес, известный своим крутым нравом и опасными жителями-дикарями.

      Солнце уже садилось, когда Всадник вплотную подъехал к Астровым холмам. С юга они были совершенно голые, пожухлая трава ещё не успела воспрять от зимнего оцепенения, а малочисленные, хилые деревья ещё и не думали одеваться и расцветать. Северная сторона холмов ещё была покрыта снегом и подтаявшими сугробами. Уставший Всадник и его верный конь успели подняться и спуститься ровно три раза, прежде чем они поднялись четвёртый раз, и им открылся вид на удивительный город Отертон.

      В свете заходящего солнца то было действительно захватывающее зрелище. Привычная грязь вперемешку с камнями исчезла, под ногами оказалась дорога, мощёная тысячами квадратных камешков величиной с кулак. По бокам дороги,