Файролл. Квадратура круга. Том 4. Андрей Васильев

осознав, что потеряла. Да и страшно немного, я ведь до сих пор тот вечер в кошмарах вижу. Ну, снег этот, телохранитель, падающий на асфальт, промерзшие дворы… Но все равно хочу отсюда съехать. Просто если мы с тобой отсюда не сбежим, то потеряем друг друга. Если я что точно и знаю, то именно это. А мне не хочется тебя терять.

      Надо же. Разное между нами случалось, но такой, пожалуй, я ее впервые вижу. Такой… Настоящей, что ли?

      – Я поговорю с Азовым. Не думаю, что получу положительный ответ, но поговорю. И да, я тоже хочу отсюда свалить куда подальше.

      – Ну, тебе дай волю – ты бы еще тогда подорвался, – улыбнулась Вика, – прямо на следующий день после заселения.

      – Есть такое, – признал я. – Душа моя, завтра ты без меня едешь на работу.

      – Да уже поняла, хотя и не считаю, что это правильно. Ладно там четверг, пятница. Но завтра номер подписывать надо, это прерогатива главного редактора. Мне не сложно, но для твоего реноме лучше, если это будешь все-таки делать ты.

      – Ну, мое реноме – оно такое реноме. – Я обнял ее за плечи. – Ему уже все равно. И потом, чего мне бояться с таким надежным тылом, как ты?

      – Тех, кто вокруг, – неожиданно серьезно ответила Вика. – Всех.

      – Кроме тебя?

      – Кроме меня.

      И знаете, я ей отчего-то поверил. Может, и зря.

      А может, и нет.

      Когда я проснулся утром, Вики рядом уже не было, она, как видно, отбыла на службу. Но зато кто-то барабанил в дверь.

      Положительно, надо повесить на двери объявление, что Александром Грейамом Беллом в 1876 году был изобретен телефон. И это порождение разума идеально подходит для того, чтобы оповещать других людей о предстоящих визитах.

      Скажу честно: был у меня соблазн плюнуть на то, что кто-то очень хочет со мной пообщаться, и скрыться в игре, но, поразмыслив, я решил все же открыть дверь. Мало ли, кто там?

      – Долго спишь, – сообщил мне Азов хмуро, – пять минут барабаню.

      – Надо звонок повесить, как в квартире, – зевнув, произнес я и почесал живот. – Кофе будете?

      – Буду, – кивнул безопасник.

      – Растворимый или из турки? – уточнил я.

      – Лучше из турки.

      – Тоже, пожалуй, составлю вам компанию. Значит, так: кофе в шкафчике, турка на холодильнике. А я в душ.

      – Обнаглел ты, Киф, – усмехнулся Азов. – Или почуял ветры перемен? Так это иллюзия. Расколы у нас бывали и раньше, но это ничего не меняло, все раньше или позже вставало на свои места. Все, кроме тех, кто думал, что может подняться на мутной волне.

      – Ничего не понял, – признался я честно. – Илья Палыч, серьезно, мне бы в душ и кофе, а после я хоть что-то начну соображать. Ну, не желаете варить его – подождите, пока я закончу водные процедуры. Сам все сделаю. А вы, вон, в кресле посидите, о бренности всего сущего поразмышляйте.

      – Иди, плескайся. – Иронично глянул на меня безопасник. – Сварю уж, руки не отвалятся. Только не засни там снова, а то вон, у тебя один глаз до сих пор не открылся.

      И ведь сварил, причем очень умело, запах по квартире разнесся просто фантастический.