Горизонты ада. Даррен Шэн

с лестницы! – прогрохотал он. Потом криво ухмыльнулся и спокойно прибавил: – Я помню, что говорил раньше, но те указания отменяются, усек?

      – Усек, – ответил я.

      Франк всматривался в мою физиономию, ожидая вопросов. Я воздержался, и он расслабился и протяжно выдохнул:

      – Знаешь, что теперь сделал этот сумасшедший урод? Убрал три четверти охранников с заднего двора. Сказал мне, что это тренировочные занятия.

      – Как вы думаете, что он задумал? – поинтересовался я.

      – Чего не знаю, того не знаю, – ответил Франк. – Такое впечатление, что он расчищает путь для вторжения. Сзади теперь дыра, через которую можно прогнать целую кучу танков. Но мне-то откуда знать? Я всего лишь командую его треклятой личной армией. Я никто. – Он пыхтел еще несколько секунд, затем поморщился: – Я это к тому, что теперь мы вполне можем забыть про лестницу.

      – Это точно, – кивнул я.

      – И передай всем, ладно?

      – Вы босс, Франк.

      – Ха!

      Я доработал смену, затем спустился на лифте в раздевалку и направился к своему шкафчику. Хотелось поскорее переодеться и отправиться домой. Когда я открыл дверцу шкафчика, что-то выпало из него и покатилось по полу. Сначала я решил, что это мелкая монета, хотел плюнуть на нее, но потом заметил темный блеск катящегося предмета, догнал его и остановил ногой. Наклонился, поднял и удивился.

      Это оказался маленький черный шарик, который я обнаружил в глотке форели. Только теперь золотистые изогнутые линии на его боках больше не напоминали червяков. Они стали шире и ярче. Теперь они были похожи на змей.

      3

      Этот шарик не выходил у меня из головы, и спал я урывками. К утру я решил: он все время был со мной, а то, что вид линий изменился, мне померещились, – но полностью мне себя убедить не удалось. Я положил шарик на кусок ваты, пристроил его в гостиной на каминной полке и следующие пару дней к нему присматривался. Но когда ничего больше не произошло, я забыл о нем и сосредоточился на работе.

      Среда снова выдалась трудной. Домой я вернулся только около двух ночи. Последние четыре часа провел на пятнадцатом этаже, подменяя заболевшего товарища, одного из семи охранников у лифта. Еще по десять охранников обычно дежурили у каждой из трех дверей, ведущих на лестницу, несколько человек патрулировали коридоры, но, в соответствии с последним указанием Кардинала, этаж в основном не охранялся.

      Быть начеку в таких условиях иногда трудновато. Теплый воздух, тихие коридоры, ковры, ласкающие пятки. Все полы во Дворце, начиная со второго этажа, устилали дорогие индийские и персидские ковры. На этих этажах объявлялась вне закона любая обувь. Всех служащих и посетителей обязывали оставлять ее на хранение внизу, даже если кто-то из них заходил ненадолго. Большинство толстых ковров вызывали желание прилечь и вздремнуть. Но мне платили за то, чтобы я боролся с этим искушением, поэтому я сосредоточивался на дверях лифта, не позволял мыслям разбегаться и держал руку поближе к рукоятке пистолета. Я был готов к нападению, каким бы невероятным