Страга Севера. Сергей Алексеев

в музей. Нигрей последовал за ними, пропустив вперед человека из наружной службы.

      Контакта между «мидаком» и объектом не было. Последний держался весьма профессионально и выгодно отличался от сотрудников наружки. Наблюдатель прошел всю экспозицию картин художника и сосредоточил внимание на тех полотнах, которые заинтересовали Зямщица. В четырнадцать часов пятьдесят пять минут «мидак» вышел из музея, сел в машину и двадцать две минуты сидел очень сосредоточенный и слегка нервный. Наблюдатель был в своем «Москвиче», скорее всего, видел Зямщица через оптику. Потом передал по радиотелефону одну фразу: «Милая, еду домой!» Наконец «мидак» поехал в обратный путь и на первом же перекрестке чуть не совершил аварию, не пропустив автомобиль справа. Когда выехал на шоссе, то отчего-то вел себя как «чайник» – пилил на малой скорости в правом крайнем, и наружка вынуждена была уйти вперед. «Москвич» же очень умело «вел» свой объект, не приближаясь к нему. В пятнадцать часов двадцать восемь минут Зямщиц перестроился во второй ряд и прибавил скорость. Однако, обгоняя автобус, не заметил автокран в третьем ряду, водитель которого побоялся помять дорогую машину, и шарахнулся в левый крайний ряд, в результате чего ударил машину наружной службы. Зямщиц же, напротив, попытался вернуться в свой ряд, прижался к автобусу и ободрал себе всю правую сторону. Движение застопорилось. Наблюдатель в «Москвиче» передал фразу: «Дорогая, очень скучаю», объехал пробку по тротуару и двинулся к Садовому кольцу. С Садового он свернул на Ново-Басманную, остановился и вошел в здание военной комендатуры, где находится до сих пор. Войти туда Нигрей не может – нет документов прикрытия.

      Арчеладзе приказал Нигрею установить радиомаяк на «Москвиче», дальнейшее наблюдение передать наружной службе, а самому немедленно прибыть к нему. Своему помощнику дал задание выяснить, чей «Москвич» и с кем наблюдатель связывался по телефону. А через минуту помощник по оперативной работе докладывал, что в квартире на улице Рокотова, где находятся вчерашний иностранец и гражданка Жуго, никаких интересных разговоров не ведется, если не считать возгласов и шепота, характерных для любовников. Иностранца зовут Кристофер, говорит он только по-английски, а Жуго этим языком вообще не владеет. Сейчас устанавливается, сколько Кристоферов прилетело в Москву на вечерних рейсах.

      – Этим мальчикам, что торчат под окном, накрути хвоста! – приказал полковник. – Пусть не отвлекаются на возгласы, а работают!

      Чужая любовь его не просто раздражала – приводила в бешенство.

      Минут через десять прибыл Нигрей, спокойный и хладнокровный, только усы чуть вздыблены.

      – Побрейся немедленно! – сам не ожидая того, закричал Арчеладзе, ибо чужое спокойствие его тоже бесило. – В зеркало посмотрись! Как с такой… физиономией работать? Да тебя раз увидишь – до смерти запомнишь!

      – Есть, – невозмутимо проронил Нигрей.

      – Пойми, мы затеваем очень опасную игру, – успокаиваясь, сказал полковник. – И точно не