Жена-незнакомка. Эмилия Остен

провела рукой по перилам и набрала полную ладонь паутины. Вот ведь…

      Помолчали еще немного, но Жанна не торопилась нарушать эту тишину, чувствуя целебность молчания. Раймон, сначала скрестивший руки на груди, опустил их, упершись ладонями в сиденье скамейки и откинувшись назад (перила скрипнули). Он смотрел куда-то поверх Жанниного плеча, в сумрачные заросли боярышника. Лишь спустя несколько минут шевалье де Марейль заговорил:

      – Вы должны извинить меня, мадам. Я действительно поступил не слишком хорошо, покинув вас у алтаря сразу после венчания. Вы знаете, что меня призвали на службу, однако, возможно, вас гложет обида.

      – Никакая обида меня не гложет, – сказала Жанна, правильно истолковав оставленную ей для ответа паузу. – И я писала вам об этом. Для меня важнее, что вы вернулись и что Господь сохранил вас на поле битвы.

      – Об этом я тоже хочу сказать. – Его пальцы выстукивали на досках неслышный ритм. – Вы должны понимать: моя жизнь проходит вдали от этих мест. Я военный человек, всю свою жизнь. И это мне нравится. Ничего другого я для себя не хочу. Я заключил этот брак, потому что так договорились наши отцы, и я никогда не питал никаких иллюзий. Я вообще человек без иллюзий, – усмехнулся он вдруг, и снова почувствовалось в его усмешке что-то волчье. – Не люблю лгать и не терплю лжи. Потому мне хочется, чтобы между нами все было ясно. Вы очень милы, мадам, а судя по вашим письмам, еще и умны. Мы исполним тот долг, что предписан нам обществом и церковью, и, надеюсь, каждый будет продолжать ту жизнь, какую он желает вести.

      – Мне требуются разъяснения, сударь, – произнесла Жанна холодно, и Раймон, кажется, удивился, ведь до сих пор она говорила с ним очень мягко. – В первую очередь, о долге, который вы изволили упомянуть. В чем он заключается?

      – В ведении хозяйства, чем вы успешно занимаетесь, и в продолжении рода.

      – А с вашей стороны?

      – Я выполню свои обязательства.

      – Какие, сударь? Вы уедете на войну снова, как только вам поступит приказ?

      – Совершенно верно.

      – И вы не будете воспитывать наших детей? Когда наш сын подрастет, я буду учить его держать шпагу или, может быть, Бальдрик де Феш?

      Судя по всему, Раймон растерялся.

      – Сударыня…

      – А что касается управления замком, конечно, я справляюсь, ведь меня всю жизнь этому учили, – продолжала Жанна. – Только вот арендаторы хвалу Господу возносят, заслышав, что вы возвратились, пусть и ненадолго. Дело в том, что я – женщина, а женщинам часто не верят. Замку нужен хозяин, и он у него есть, это вы.

      – Мой управляющий – мужчина, – прервал ее Раймон, – и он достаточно умелый человек, чтобы все шло как надо.

      – Ваш управляющий воровал, – отрезала Жанна, – причем так неискусно и так жадно, что я заподозрила его через неделю, а окончательно разоблачила через две. И только потому, что большую часть награбленного он возвратил, он еще не гниет в парижской тюрьме. Конюхи как следует его отделали и выставили за порог.

      – Вы