Лечить или любить?. Екатерина Мурашова

отец и вовсе затерялся где-то на просторах России. Жили втроем – Янек, его мама и дедушка, отец матери. Бабушка умерла пять лет назад, почти сразу после рождения внука. Дедушка, работающий полковник в отставке, очень переживал смерть жены, но, несмотря на это, вполне эффективно поддерживал дочь в ее одиноком материнстве: отводил Янека в садик, гулял и занимался с ним, наводил в доме образцовый порядок.

      – Он такой «настоящий полковник», понимаете? – грустно констатировала его дочь. – К тому же поляк, Тадеуш Войцеховский, шляхтич и по происхождению, и по духу.

      – Понимаю, воин и дворянин. И что же?

      – Уже год идет война. Янек умолял меня, и я купила ему куклу с длинными волосами, которые можно по-разному укладывать. Дедушка выбросил ее в мусоропровод и купил ему вездеход с радиоуправлением и очень красивую коллекцию солдатиков. Вездеход Янек, кажется, даже не распаковывал, а с солдатиками играет – в парады и торжественные похороны с оркестром. У Янека были очень красивые кудри – дед постриг его под бокс. У моей подруги детства есть сын – ровесник Янека, самый обычный мальчишка: играет в машинки, в футбол, дерется все время. Мы с ней, когда почти одновременно забеременели, мечтали, что наши дети будут дружить. Но теперь ее сын все время бьет моего – мы уже устали их растаскивать. Дед Алену знает с песочницы и мальчишку ее всегда привечал. Но тут как-то сказал: «Ну что же они у вас никак подружиться-то не могут?!» А Аленка – она острая на язык – так и отвечает со смехом: «Да ничего, дядя Тодя, не подружились, так, может, по моде нынешних времен и судя по вашему Янеку, когда-нибудь поженятся!»

      Дед к вечеру напился, едва не в первый раз после материных похорон, и не велел мне больше Аленку в дом пускать. И куклу тогда же выкинул. А потом Янека спрашивает: «Тебе чего, действительно мальчики нравятся?» Тот отвечает: «Нет, деда, девочки. А мальчики не нравятся совсем, они дерутся, дразнятся и из пистолетов стреляют».

      А потом стал по ночам просыпаться и плакать. Прибежит ко мне в кровать, прижмется, а дед через стенку орет: «Немедленно верни его на место!»

      – Господи, какой бред! – воскликнула я. – Немедленно оставьте мальчишку в покое, пока не довели до невроза. Пусть играет с теми, кто ему нравится, и в те игры, которые доставляют ему удовольствие. Ну скажите мне: чем было бы лучше, если бы он рисовал одних монстров или танки?! Купите ему новую куклу и скажите отцу: доктор прописал.

      – Так вы думаете, ничего страшного?

      – Да, я так думаю. И приведите ко мне деда!

      – Я попробую… – с сомнением проговорила женщина.

      «Настоящий полковник» идти в детскую поликлинику, по всей видимости, отказался, и больше я их не видела.

* * *

      – Скажите, пожалуйста, я гомик? – невысокий большеглазый подросток с длинными вьющимися волосами, красиво перевязанными лентой на манер кинематографических мастеровых, смотрел на меня со спокойным доверием.