Убойный репортаж. Евгений Сухов

связано со мной, ее это просто уже не интересовало. А я, как рыба, ухватившая заманчивую наживку, заглатывал крючок все глубже. Наступил момент, когда я уже не мог с него сорваться, и любое движение причиняло мне невыносимую боль. Попытки как-то поговорить с Наташей о наших отношениях ни к чему не приводили. Она просто не желала меня слушать. Я продолжал безумно ее любить, а она охладела окончательно…

      Это был самый край в наших отношениях, после которого наступил конец. Наташа ушла окончательно. Я был вынужден выдавливать из себя любовь вместе с кровью и слезами. Вырывать ее с мясом, долго и мучительно. Долгих два месяца я провел в добровольном заточении. Сидел в четырех стенах и пялился неподвижным взором в потолок, вспоминая все самое светлое, что связывало меня с Натальей. Никуда не выходил, никому не звонил… Потом как-то выбрался. Город продолжал жить прежней обычной жизнью. В его ритме ровным счетом ничего не изменилось, и он даже не заметил моих страданий. Это поразило меня более всего. Мир рухнул, раскололся на крупные обломки, а все идет так, как будто бы ничего не произошло.

      Я машинально брел по улице и вдруг увидел ее… Она шла на несколько шагов впереди меня, и ее, как мадонну, окутывало сияние. А может, это тусклое осеннее солнце отдало ей весь запас своего света.

      Я догнал ее и тронул за плечо. Она обернулась и сделала удивленное лицо.

      – Простите, – произнес я, увидев незнакомую девушку. – Обознался…

      – А че сразу трогать-то? – прозвучал хрипловатый вульгарный голос. – Чуть что, так сразу трогать…

      – Простите, – повторил я, отнял руку и пошел дальше, не глядя по сторонам.

      А когда неожиданно остановился и поднял голову, оказалось, что я стою перед ее домом. Было уже темно, и в ее квартире горело несколько окон. И окно спальни тоже. Я стал смотреть на него, надеясь увидеть хотя бы ее силуэт, пусть даже мельком, и понимая, что это ровным счетом ничего не изменит.

      В тот раз мне не повезло… Я простоял около трех часов, а потом отправился в обратную сторону.

      С того дня прошло два года нестерпимой боли, а мне все никак не удавалось успокоиться: Наталья являлась ко мне в снах, я разговаривал с нею в мыслях, мне приходилось что-то доказывать, упрекать, но все тщетно, она меня не слышала!

      Наверное, у этой болезни есть диагноз, и называется она «несчастная любовь». Ею надо обязательно переболеть.

      Чтобы выздороветь…

      Зал постепенно заполнялся. До меня доносились обрывки фраз, по которым можно было сделать заключение, что конференция обещает в самом деле быть сенсационной.

      – Великолепные результаты… Он просто молодец! – говорил чей-то восхищенный голос.

      – Великолепные – не то слово… Фантастические!

      – Какой умница! Наша надежда. Знаете, он даже внешне похож на Бехтерева.

      – Базизян и Фокин заткнули за пояс и немцев, и американцев…

      – Это точно! Теперь ребятам из Массачусетского технологического института со своими опытами остается