Убойный репортаж. Евгений Сухов

что успел сказать потерпевший? – спросил Бровкин.

      – Покойный успел сказать следующее… – Я на несколько мгновений замолчал, припоминая текст речи Фокина, а потом выдал почти дословно: – Сначала он поздоровался с присутствующими. А потом сказал, что сейчас все услышат от него то, о чем еще долго будут говорить в коридорах и курилках. Услышат то, что заставит задуматься о работе и жизни, что шокирует и изменит восприятие окружающей действительности…

      – Вот даже как! Что он имел в виду? – оживился Бровкин.

      – Он сам скажет об этом чуть позже, – ответил я. – А скажет он то, что речь в его докладе пойдет о его экспериментальной лаборатории и о результатах ее деятельности…

      – А вы знаете, чем занимается эта лаборатория? – пытливо посмотрел на меня капитан.

      – Только в общих чертах, – ответил я. – Лаборатория доктора биологических наук Рудольфа Михайловича Фокина занималась воздействием электромагнитных лучей и магнитного поля на различные участки мозга, отвечающие за разные функции человеческой деятельности. Судя по всему, Фокин и его группа были на грани мирового открытия. Либо они его уже совершили, и он собирался поведать об этом на конференции своим коллегам. Говорили, что он заткнул за пояс американцев и немцев…

      – А кто говорил, не припомните?

      – Просто люди из зала. Делать было нечего, сидел, слушал, – ответил я. – Я этих людей не знаю…

      – Значит, вы пришли на эту конференцию за сенсацией? – с иронией спросил капитан.

      – Именно так. Мы пришли за сенсацией.

      – Что ж, вы ее получили, – уныло проговорил Бровкин, – только иного характера…

      – Вы абсолютно правы, – согласился я. – Но кто мог подумать о таком?

      – Хорошо. – Капитан снова что-то записал в протоколе и поднял на меня взгляд: – Фокин сказал, что будет говорить о своей лаборатории. И что произошло дальше?

      – Дальше он замолчал. Было заметно, что профессор очень волнуется. Да еще и в зале было довольно душно. Он налил из стоящей на кафедре бутылки с минеральной водой половину стакана и выпил его содержимое одним глотком…

      – Он что, не поморщился, не почувствовал специфического запаха? – спросил Бровкин.

      – Нет, не поморщился, это точно. А насчет запаха – не знаю, может, и почувствовал, да не придал значения. Говорю же вам, он очень сильно волновался, это, наверное, было заметно даже с последних рядов… Хотя это странно, обычно ученые привычны к разного рода выступлениям, а тут его буквально колотило!

      – Дальше, – коротко сказал капитан Бровкин.

      – Дальше он произнес последнюю фразу, что вся деятельность его экспериментальной лаборатории – это… И на этих словах запнулся. Больше Фокин ничего не сказал, сильно покраснел, потом в его глазах отразился ужас, и он упал на пол, содрогаясь в конвульсиях. А потом умер… Вот, собственно, и все…

      – Ну а вы, девушка, кто? – перевел взгляд с меня на Ирину Бровкин. – И что вы здесь делаете?

      – Я? – встрепенулась Ирина. – Я слушательница Школы молодого журналиста