Теплые штаны для вашей мами (сборник). Дина Рубина

так с полчаса, известный актер вышел покурить. Я выскочила следом – выразить восхищение.

      – Ну, что вы! – устало улыбнувшись, возразил он. – Это давно известный фокус. Помнится, однажды с Евстигнеевым и Гердтом мы таким вот образом почти целиком озвучили «Гамлета». Вот это было интересно. Кстати, в подобном варианте монолог «Быть или не быть?» несет на себе гораздо более серьезную философскую нагрузку…

      …Если не ошибаюсь, в конце концов этот кадр был озвучен следующим текстом:

      Дед: – Неужели ты решишься на этот поступок?

      Внук: – Дедушка, вспомни свою молодость.

      Камера наезжает. Из лукавого армянского глаза дедушки выкатывается густая слеза воспоминаний…

      Потом известный актер удалился в обнимку с Виолеттой.

      Надо сказать, она по нескольку раз на день исчезала куда-то с тем или другим работником искусства. Ненадолго.

      – Пойдем, покурим, – предлагала она и минут через двадцать возвращалась – как после курорта – отдохнувшая, посвежевшая…

      – Ах, – светло вздыхала она, закуривая. – Какой дивный роман когда-то был у нас с Мишей (Сашей, Фимой, Юрой)…

      Казалось, на «Узбекфильм» она приехала, как возвращаются в родные места – встретиться с еще живыми друзьями детства, вспомнить былое времечко, отметить встречу. И отмечала. Своеобразно.

      Вдруг возникал в конце коридора какой-нибудь киношный ковбой – ассистент или оператор, режиссер или актер. Они с Виолеттой бросались друг к другу – ах, ох, давно ли, надолго?

      – Пойдем, покурим, – предлагала Виолетта…

      Вернувшись минут через двадцать, щелкала зажигалкой и произносила мечтательно, одним уголком рта, не занятым сигаретой:

      – Ах, какой нежный роман был у нас с Кирюшей лет восемь назад…

      Спустя дня три напряженной работы Виолетты над укладкой текста я спросила Фаню Моисеевну:

      – Слушайте, а сколько, собственно, годков этому дитяте?

      – Ну, как вам сказать… Вот уже лет двадцать я работаю на «Узбекфильме», и… – она задумалась, что-то прикидывая в уме, – все эти годы всех нас укладывает Виолетта.

      Весь укладочный период работы над фильмом прошел под знаком оленьих драк за Виолетту. Я не говорю о мелких потасовках между мальчиками-ассистентами, осветителями, гримерами; о странном пятипалом синяке, украсившем в эти дни физиономию главного редактора «Узбекфильма»; о мордобое, учиненном Маратиком двум каким-то вполне почтенным пожилым актерам, приглашенным на съемки фильма о борьбе узбекского народа с басмачами… Да я и не упомню всех этих перипетий, потому что все чаще уклонялась от посещений киностудии. Но вот обрывок странного разговора между Анжеллой и Фаней Моисеевной помню:

      – А я вам сто раз говорила: три дня – и точка. И ни минутой дольше. Многолетний опыт подсказывает.

      – Но, Фаня, у меня такой сплоченный коллектив!

      На поверку самым слабым