Две половинки райского яблока. Инна Бачинская

Села рядом, схватила за руку…

      Танечка глухо ахнула:

      – Сколько ты ей дала?

      – Откуда у меня деньги? Я ей сразу сказала, что денег нет.

      – А она?

      – А она говорит, я и сама вижу.

      – Так и сказала?

      – Так и сказала. Уцепилась за руку, хватка железная, пальцы жесткие. Уставилась в глаза и выдала про паутину. А у меня прямо мороз по коже, представляешь?

      – Ужас! Я их боюсь до обморока. Помнишь, я тебе рассказывала про соседку, которую цыганка заставила вынести из квартиры золото и деньги? Загипнотизировала и приказала, чтобы вынесла. А та и вынесла, помрачение нашло, говорит. Все до копейки. Ты ей адрес, надеюсь, свой не дала?

      – Она не спрашивала, – сдержанно ответила я.

      – То-то! Никогда не давай цыганке свой адрес! И вообще, как только увидишь цыганку, сразу бросайся на другую сторону улицы от греха подальше.

      – Это было в парке, я ее даже не заметила.

      – Так что она тебе сказала? Про паутину, а еще?

      – Про фарт. И еще сказала – не продешеви!

      – А что это значит? – озадачилась Танечка.

      – Откуда я знаю?

      – А в каком контексте она это сказала?

      – Ну… – Я задумалась. – Она сказала – спроси свое сердце и… не продешеви! А, вспомнила! Еще сказала – жди знака!

      – Какого знака?

      – Не знаю!

      – Нужно было спросить! – Танечка повысила голос. – Раз в жизни цыганка сказала что-то путное, да еще и без денег, а ты не спросила!

      – Ты же им не веришь! – закричала я в ответ.

      – Не верю! Но иногда они говорят правду! Цыгане – древняя раса, у них знания. Особенно если задаром.

      – Какие знания? Откуда у древней расы знание про мой фарт? Татьяна, думай, что несешь!

      – А что было потом?

      – Ничего. Я позвонила Зинке и сказала, что заболела.

      – Из-за цыганки?

      – Нет. Не только.

      – А что еще?

      – Жору привезла на работу шикарная блондинка… утром, – сказала я мертвым голосом. – В серебряном «Ягуаре».

      – Ты сама видела? – ахнула Танечка.

      – Сама. Пряталась, как идиотка, за водосточной трубой.

      – Вот гад! – воскликнула Танечка. – А может, родственница?

      – Как же! Они там целый час целовались, никак не могли расстаться. А я за трубой. Видимость – как в первом ряду.

      – Вот гад! – повторила Танечка. – А я бы назло прошла мимо и…

      – И что?

      – Ну не знаю… Поздоровалась бы! Громко! Пусть знает.

      Я невольно рассмеялась, представив, как Татьяна проходит мимо «Ягуара» с высоко поднятой головой и громко здоровается в закрытое окно. А те, внутри – ноль внимания, знай целуются.

      – Напрасно смеешься. Уж я бы не стала сидеть за водосточной трубой, уверяю тебя! Я бы нашла что делать! Или камнем!

      – Я была не права, – вздохнула я. Имея дело с Татьяной, нужно всегда помнить, что она – честный, добрый, порядочный человек и любит меня. Потому что, если этого не помнить, то от ее словес запросто сносит крышу.

      – И что