Куба, любовь моя. Михаил Ахманов

то на джип, маячивший внизу среди примятой травы. Это был мощный военный внедорожник на высокой подвеске, довольно новый – американская машина, бог знает как попавшая на Кубу. Кортес оставил ее на открытом месте, и ничего подозрительного вокруг не замечалось, ни шевеления в кустах, ни следов на траве. Но я неважный следопыт, и к тому же расстояние было слишком велико.

      Поглядывая туда и сюда, я размышлял о находке Луиса Барьеги, об испанском воине из склепа. Знатный гранд, мужчина в возрасте… Он мог быть кем угодно, предводителем отряда конкистадоров, капитаном корабля, сражавшимся с пиратами или перевозившим ценности, владельцем поместья на Кубе или даже губернатором острова. Странно, что такого человека схоронили не рядом с церковью, в освященной земле, а закопали в дикой местности, где бродят свиньи… Наверное, была тому причина! Наш покойник мог оказаться столь звероватой персоной, что даже в ту эпоху насилия и жестокости выделялся среди соплеменников. Это кое-что объясняло – по теории Байкалова как раз такие выродки и превращались в первичных вампиров.

      Внезапно я уловил знакомую ментальную эманацию. Тянуло не с плато и не от камней на склоне, а снизу, оттуда, где стоял наш джип. Запах крепчал с каждым шагом, и я уже не сомневался, что у машины нас поджидают, но не в кустах – спрятаться там было негде. Анна, Кортес и дон Луис спускались, оживленно размахивая руками и что-то обсуждая на испанском; Анна смеялась, полковник крутил усы, старый археолог дымил сигарой. Они ничего не заметили. Ну, на то я и Забойщик, чтобы первым чуять неприятности.

      Вытащив обрез, я ускорил шаги и обогнал своих спутников. Смех Анны за спиною тут же смолк; сообразила моя ласточка, что дело пахнет керосином. «Шеффилд» лежал в моих руках, точно смертоносный груз. Я ощущал холод приклада и ствола – мое чудесное оружие не нагревалось на солнце и словно бы успокаивало меня, напоминало, что мы с ним единое целое. Это чувство было ясным и острым. Пот на висках внезапно высох, биение пульса замедлилось, солнце выпустило меня из жарких объятий. Зной, пыль, непривычный пейзаж, запахи чужой земли – все это не имело значения; сейчас я был готовым к схватке воином. Ловцом божьим, как назвал меня когда-то архимандрит Кирилл.

      Ноги сами несли меня к джипу. Среди травы и редких кустов не спрячешься, мелькнула мысль; значит, затаились под машиной… Тварь была не одна – запах слишком силен. Сколько их?.. Двое, трое?.. Не больше трех, решил я; четверым под джипом не укрыться.

      Кажется, нас считали легкой добычей: старик и девушка не в счет, а у мужчин оружие несерьезное, не автоматы и базуки, а пистолет и допотопного вида обрез. Зато кровушки – двадцать с лишним литров! Большое искушение. Особенно для вторичных, ставших упырями пару месяцев назад.

      Я притормозил шагах в пяти от джипа и сказал:

      – Вылезайте, сучьи дети. Кушать подано.

      Конечно, они меня не поняли, но тон был важнее слов. Этим горячим кубинским упырям я предлагал поединок. Ружье и клинок против клыков, дьявольской ловкости и жажды крови.

      Дальнейшее