Владимир Красное Солнышко. Борис Васильев

ведь?

      – Ты с князем разговариваешь! – выкрикнул Добрыня.

      Детина поклонился, не уточнив даже, с каким именно князем. И снова пророкотал:

      – Ну?..

      – А вот мы сейчас высечем тебя, дубина стоеросовая, за непочтение…

      Говорил по-прежнему один Добрыня. Остальные молчали, оглушенные могучим басом.

      Детина с ленцой спустился с крыльца. Развалисто, враскачку подошел к Добрыне, огладил коня:

      – Добрый конь… – И, внезапно присев, подсунул плечо под круп, выпрямился, и конь вместе с Добрыней с грохотом завалились на землю. Не ожидавший такого Добрыня не успел вынуть ногу из стремени, потому и лежал теперь в совершенной беспомощности.

      – Вот, – кратко заметил незнакомец и неторопливо вернулся на крыльцо.

      Князь Владимир молчал то ли в растерянности от столь быстрой расправы над родным дядей, то ли от удивления.

      – Повели, князь… – негромко начал было Ладимир, но что именно повелеть, не сказал. И все вокруг молчали, озабоченно поглядывая на детинушку.

      – С печи слезать не люблю, – почему-то вдруг решил пояснить незнакомый богатырь.

      – Может, еда у тебя какая есть? – неожиданно спросил Владимир.

      – Сказал ведь, что с печи слезать не люблю, – ответствовал богатырь. – Давайте так. Пока этот под конем валяется, я со всеми вами берусь побороться. Кроме тебя, князь. Зашибу еще ненароком.

      – Мы не драться с тобою приехали, – неуверенно возразил новгородский князь.

      – Кто победит, тот и решать будет. Как хотите, пешими или на конях? Решайте, мне всё едино.

      – Покажите невежде этому, кто победит, – сказал Владимир. – Только пешими, он конных переворачивать навострился.

      Богатыри покорно спешились и пошли на невежду. Тот опять косолапо и неторопливо спустился с крыльца, сбросил крапивяное рядно, что было на плечах, потер кулачищи.

      – И-эх!.. – выкрикнул Будислав, во главе семерки богатырей бросаясь на неизвестного косолапого детину, который так не любил слезать с печи.

      Более быстротечной схватки князь Владимир доселе не видывал. Единственный человек, которого они встретили в этом глухом поместье, как-то очень уж сноровисто и быстро уложил всех Владимировых друзей детства на землю, друг на друга. А потом сам уселся сверху.

      – Вот, – рассудительно сказал он, ничуть и не запыхавшись.

      – Отпусти моих сочашников, – попросил князь. – Ведь задушишь.

      – Это – чтобы не мешали, – кратко пояснил детина. – Поговорим, князь, и отпущу.

      – Скажи сперва, кто такой будешь и откуда. Зачем сюда пришел и где бояре с этого поместья?

      – Бояре разбежались, узнав, что ты идешь со своими сочашниками. Я – из Мурома, а имя такое, что ты и не выговоришь. Так что лучше Муромцем зови. Или Ильей, как бояре мои звали. Так проще.

      – Говори, какое дело у тебя ко мне, Муромец. И слезь с моих друзей.

      – Уместно ли