Тайна индийских офицеров. Мэри Брэддон

новых и новых сказок. Но как только часы пробили девять, в гостиной появилась важная, чопорная гувернантка и уговорила сэра Руперта, хоть и с величайшим трудом, следовать за ней в его комнату.

      – Вы балуете своего сына, – заметил капитан, когда мальчик ушел.

      – А как же иначе? Мне некого больше любить.

      – Он очень милый малыш, но слаб телосложением.

      – Да, он не слишком крепок, и это одна из причин, почему я позволяю ему делать почти все, что он захочет. Доктора утверждают, что ему не следует противоречить, поскольку он чрезвычайно впечатлителен.

      – Он умный мальчик?

      – О нет, я не думаю, что он обладает ясным умом, – ответила леди Лисль, поколебавшись, – он учится вяло, неохотно. Господин Мэйсом, пастор, ежедневно дает ему двухчасовой урок, и я опасаюсь, что он находит его слишком ленивым.

      – Он когда-нибудь на него жаловался?

      – Да, жаловался несколько раз, – проговорила леди Лисль задумчиво.

      – Это ничего не значит, Клэрибелль, Руперт будет богат, и ему нет нужды становиться ученым. Это только нам, беднякам, осужденным на вечную борьбу за существование, необходимо развивать свой ум.

      Капитан произнес эти слова с горькой улыбкой и, подойдя к камину, облокотился на него и устремил взгляд на огонь. Пламя озарило его смуглое лицо каким-то фантастическим светом, засверкало в грустных черных глазах и резче обозначило строгие очертания красивого рта, полускрытого усами, которые он то и дело разглаживал рукой. Леди Лисль, сидевшая по другую сторону камина за маленьким столом, пристально смотрела на него.

      – Вы изменились, капитан, – сказала она наконец.

      Он пожал плечами, подтолкнул концом сапога уголья и после короткой паузы спокойно произнес:

      – Так вы находите, что я изменился? И очень изменился?.. Удивительно ли это после того, как я провел восемь лет в Индии? После того, как я восемь лет пил эль и водку… упражнялся на бильярде, играл в кости, в экартэ, в различные азартные игры, в крикет… совершал набеги на неприятеля, охотился на вепрей и тигров, ссорился, заводил любовные интриги… О леди Лисль! Мне кажется, уж лучше не вспоминать все свои деяния: они могут не прийтись вам по вкусу.

      – Артур, – сказала Клэрибелль, рассеянно накручивая длинные золотистые локоны на свои беленькие пальчики, – знаете ли вы, что вы стали настоящим медведем?

      – Медведем! – насмешливо повторил капитан. – Только эту перемену вы и видите во мне после восьми лет разлуки? Обращение мое уж не такое вежливое, голос мой стал грубым, я говорю дерзости и смеюсь прямо в глаза людям. Я сделался нервным, раздражительным, у меня несносный характер, и я не стараюсь понравиться окружающим, как делают люди благовоспитанные. Я обедаю в пальто и в цветной жилетке, я явился к женщине, восемь лет тому назад изменившей данному мне слову, в шесть часов пополудни и, не застав ее дома, отправился вслед за нею, нашел ее в пустынном месте и предложил