Время обнимать. Елена Минкина-Тайчер

без экзаменов, не говоря о теоретических занятиях. Он старался не пропускать концерты ни на здешней сцене, ни в филармонии, тогда проклятые три года тонули в блеске софитов, нарядные люди улыбались и аплодировали, и капитан артиллерии Приходько улыбался и аплодировал, как и положено благодарному слушателю. Оставшиеся два года учебы Виктор трудился не за страх, а за совесть – параллельно вокалу начал посещать занятия на историко-теоретическом факультете, до ночи не покидал библиотеку, читал статьи и воспоминания известных педагогов. Всё более высокие оценки украшали зачетку, всё легче становилось на душе – господи, еще не поздно, еще ничего не поздно! И никто не удивился, когда выпускнику вокального отделения Виктору Андреевичу Приходько, герою войны и члену КПСС с 1943 года, предложили продолжить обучение в аспирантуре.

      К сожалению, в том же году в его жизни появилась Муся.

      Капитанская дочка. Муся

      В их доме никогда не было зеркала.

      Нет, конечно, в кухне над раковиной папа когда-то собственноручно прибил деревянную полочку для мыла и зубных щеток, а над ней – жалкий серый квадратик. Если встать на цыпочки и опереться о край стола, получалось разглядеть собственный лоб и скошенные от напряжения глаза, у Муси – скучные карие, а у Аськи – огромные, небесно-голубые с золотыми крапинками вокруг зрачков. Может быть, из-за этой несправедливости мама и не настаивала на настоящем большом зеркале в комнате, зачем лишний раз подчеркивать ужасную несправедливость? Да, все, буквально все досталось младшей сестре – длинные ноги, аккуратный, даже короче, чем у мамы, курносый носик, круглый, как у куклы, овал лица. А Муся получилась исключительно папиной дочкой – невысокой, узколицей, с выдающимся еврейским носом и такими же выдающимися, абсолютно ей неинтересными способностями к математике. В общем, ерунда на постном масле!

      Нет, скорее всего, родители и не подозревали о Мусиных огорчениях, просто папа не хотел поощрять «мещанские привычки» у своих дорогих девочек, ведь слишком заботиться о внешности – значит зависеть от вкуса и мнения мужчин. Не зря его дочери родились и росли в свободной равноправной стране, а не в какой-нибудь Германии, где до последнего времени судьба женщины ограничивалась тремя К: Küche, Kinder, Kirche (кухня, дети, церковь), теперь они получат полноценное образование и равные возможности с мужчинами! И мама, хотя сама вполне благополучно выросла в Германии, соглашалась с папой – потому что в первую очередь нужно развивать в девочках скромность и опрятность, а не глупое кокетство и кривляние перед зеркалом.

      В остальном, надо признаться, их с сестрой жизнь была очень хорошей, даже замечательной, – любящие родители, подружки, пионерский отряд, квартира на Петроградской стороне, пусть и на чердаке, но вообще без соседей, с двумя отдельными комнатами, гулкой кухней и даже собственным туалетом с бачком и длинной металлической цепочкой. Не нужно говорить, что и туалет, и кухню мама содержала