Наука страсти. Джулиана Грей

Какого дьявола вы оба делаете здесь в такую ночь?

      – Следи за речью, отец! Мистер Гримсби особенно суров насчет этого. И сейчас вовсе не ночь, правда? Еще даже для чая рано.

      – В декабре темнеет рано, как тебе хорошо известно, а мистер Гримсби просто не знаком с нашей местностью. – Эшленд окинул Эмили единственным обволакивающим взглядом единственного глаза и снова повернулся к сыну.

      – Зато я знаком с этой местностью. Я знаю каждую травинку отсюда и до «Эшленд-спа». Осмелюсь сказать, ветреной ночью я найду наш дом с завязанными глазами. Собственно, раза два я это уже делал. – Фредди рассмеялся. – Полагаю, ты сегодня направляешься развлекаться? Первый вторник месяца, верно? – Он снова засмеялся. – Ты точен как часы, отец.

      Эшленд нахмурился. Щеки его были влажными от дождя и слегка порозовевшими от холода и физической нагрузки. Этот оттенок ему очень шел.

      – Смотри, чтобы отвез мистера Гримсби прямо домой. Без этих твоих штучек, слышишь? Симпсон мне все доложит.

      Темный конь под ним плясал, то ли от нетерпения двинуться дальше, то ли ему передавалось возбуждение хозяина. Он прядал ушами, прислушиваясь к Эшленду.

      – Это было бы куда убедительнее, отец, если бы ты сам сейчас не ехал на поиски приключений. Но не бойся! Я довезу мистера Гримсби до дома без всяких происшествий, клянусь. Оставить для тебя свет, или ты намерен на этот раз остаться на ночь?

      – Не дерзи, – сказал Эшленд и тронул коня. – Чтобы завтра в девять утра ты уже находился в классной комнате с мистером Гримсби.

      – Отличного тебе вечера, отец! – хохоча, крикнул ему вслед Фредди.

      Лошадиные копыта грохотали по мокрым камням дороги. Эмили дождалась, пока этот грохот растает в тумане, и негромко сказала:

      – Не следует разговаривать с отцом так неуважительно.

      – С отцом? О, он совсем не против. Ему нравится делать вид, будто он ужасный грубиян, но на самом деле в душе – он настоящая кошечка.

      – Это потому, что он вас любит. Вы все, что у него есть.

      – О, чушь. – Фредди одной рукой взялся за поводья и стряхнул дождевые капли с шапки. – Я не имел в виду, что он любитель нежностей. Только то, что он лает страшнее, чем кусает.

      – Вы смешиваете метафоры. Мы разговаривали о котах.

      – Ну вы же поняли, что я имею в виду. На самом деле я для него обуза. Напоминание о матери, вероятно. Он позволяет мне вести себя так дерзко только потому, что не хочет утруждаться и устраивать мне выволочку. Считает, что я и этого не стою. – Он снова щелкнул по шапке. – Отсюда и задумка так рано поступить в университет.

      – Ваша задумка.

      – Но он же не возражает, верно?

      Лошади шли дальше под глухое «кап-кап» дождя. Эмили сгорала от желания поинтересоваться у Фредди, куда поехал Эшленд и что могло заставить его сесть верхом в такую погоду. Развлечение, сказал Фредди. Первый вторник месяца.

      Возможно, ей лучше об этом не знать.

      Но тут Фредди нарушил молчание, сказав с неожиданной силой:

      – Сам-то он правила