Сумасшедший домик в деревне. Галина Куликова

для нее невозможное. И бремя благодарности настоятельно просил нести в одиночестве. Тогда она отправилась к Дякиным, и Николай Леонидович немедленно вызвался ее отвезти.

      – Мне как раз нужно в город за провизией, – засуетился он. – С удовольствием под вас подстроюсь, голубушка!

      Дякины считали, что они у нее в неоплатном долгу, и Полина решила не отказываться от предложения. На следующее утро она встала рано и долго утюжила сарафан, который надевала и в пир, и в мир, и в добрые люди. По дороге она выяснила у Николая Леонидовича, каким способом лучше всего возвратиться назад, и все подробно записала.

      Полина была уверена, что увидит возле Манежа эффектную молодую даму. Однако в красный костюм оказалась одета особа лет пятидесяти пяти, невысокая, круглолицая, миловидная, с простой прической и в туфлях на низком каблуке. Костюм был хоть и красным, но каким-то очень невыразительным.

      – Екатерина Ивановна? – спросила Полина, торопливо подходя к ней.

      – Да, это я. А вы, стало быть, Полина Федотова?

      – Федотова. Вы хотели мне что-то передать.

      – Что же, прямо так сразу к делу? – улыбнулась Машкова. – Может быть, мы с вами выпьем где-нибудь по чашечке кофе?

      Кофе в центре города мог развалить ее месячный бюджет, поэтому Полина решительно отказалась, сославшись на дела.

      – Тогда давайте сядем в мою машину, – предложила Екатерина Ивановна. – Я передам вам бумаги, а потом подвезу до метро. Идет?

      Полина проследила взглядом за немолодым мужчиной, который прогуливался поодаль и время от времени останавливался и пристально смотрел на нее. Мужчина выглядел отталкивающе – анемичный, с белой кожей и большими вялыми руками, висящими вдоль тела. Полине стало неприятно, и она немедленно согласилась, чтобы ее подвезли.

      – Вот, – сказала Екатерина Ивановна, когда они устроились в салоне ее «Жигулей», и подала Полине запечатанный конверт. Конверт был тощий, но довольно большой, и в сумочку не вмещался. – Я так благодарна вашей сестре! Она святой человек. Если речь заходит о госпитализации без направления, начинаются всякие сложности.

      – Да-да, – вякнула Полина, растерянно улыбаясь.

      – Вы тоже медицинский работник, Полиночка? – спросила Екатерина Ивановна и тоже улыбнулась. У нее была хорошая, добрая улыбка, от которой сразу же теплело на сердце.

      – В общем, да, – промямлила та.

      – И работаете с сестрой в одной больнице?

      – Да.

      Не рассказывать же постороннему человеку о доме престарелых и о том, что она еще не перешла, а только собирается. И что она не врач и даже не медсестра, а всего лишь регистраторша.

      – Вижу, вы ей во всем помогаете, – Екатерина Ивановна резко вывернула руль, вписываясь в поворот. Сзади засигналили, но она не обратила внимания.

      – Между нами полное доверие! – проникновенно сказала Полина, чтобы тетка не подумала, будто Люда ею пренебрегает, отлынивая от личной встречи. – Сестра сейчас в отъезде, но у меня все под контролем. Высадите меня,