Путешествие дилетанта. Сергей Петросян

запретов (покупка лотерейных билетов, участие в концертах, пользование банковскими услугами, посещение русских ресторанов) там были перечислены ситуации, в которые мог по неопытности попасть загранкомандированный. Чаще всего приводились примеры с попаданием в купе (каюту) с лицом противоположного пола. В этом случае провокации предлагалось «отвести» (Пьер так и не понял, что это значит), а после этого «заявить протест». «Интересно, – подумал Пьер, – если я в купе поезда увижу бабушку и заявлю протест, меня сразу в дурку упекут?»

      Наступил понедельник. Провожать Пьера вызвался отцовский одноклассник. Таможня в этот раз «добро не давала».

      – Это чей фотоаппарат? Твой? На продажу везешь? А это что за консервы? Выгружай!

      Пьер сгреб дефицитную тушёнку со стола досмотра и отнес ее провожающему. Таможенник, уже поставивший штамп на декларацию, не ожидал такого хода событий (обычно продукты доставались ему). Заорал:

      – Ну, ты у меня еще назад поедешь!

      – Когда я поеду, тебя уже посадят, – буркнул Пьер и взялся за тележку. Вдруг что-то заставило его обернуться. За металлическим барьером, кусая губы, стояла Кэт.

      * * *

      Перелет прошел как в дыму. После того, как дежурный пограничник оттащил Кэт и вытолкал ее за барьер, Пьер почти ничего не помнил. Сначала он пил водку в зоне вылета, выгребая из карманов последние рубли. Потом пил сухое вино из кувшина, принесенного сердобольной стюардессой. Попутно пытался отвечать на вопросы северокорейского дипломата с розовощеким Ким Ир Сеном на лацкане. Дипломат просто хотел выпить на халяву и заодно попрактиковаться в испанском. Трехчасовую пересадку в Шенноне Пьер проспал. Проснулся только после того, как его фамилию в третий раз объявили по трансляции. Весь трансатлантический перелет до Гаваны пытался читать Маркеса на испанском, но так и не продвинулся дальше первой страницы. В гаванском аэропорту пошел осматривать сувенирные лавки. Дорогущие сигары, ром, открытки с Че Геварой. Дошел до туалета. Заглянул – вода на полу по щиколотку. Усмехнулся: «Здравствуй, Родина…»

      * * *

      Аэропорт Сандино в Манагуа был забит людьми в форме. Такого количества людей с оружием на гражданском вроде бы объекте Пьер еще не видел. Как и обычные пассажиры, они катили тележки с багажом, ругались с дежурными, обнимались при встрече.

      Что-то объявляли по трансляции, пару раз к нему обратились с вопросами – он ничего не понял!

      «Стоп! Успокоиться! Все надписи по-испански, все понятно. На каком же чертовом наречии они тут говорят?»

      Начал прислушиваться. Говорили, вроде бы, по-испански, но ощущение было, что все набрали в рот горячей картошки и при этом пытаются общаться. С трудом отвечая на вопросы, прошел паспортный контроль, получил багаж. Что дальше? Никто его не встречал. Пьер попытался вспомнить, что в этом случае рекомендовал синий альбом с инструкциями, но ничего подобного там не рассматривалось. «Трындец! –