Путешествие дилетанта. Сергей Петросян

), ездили на заработки в Германию, пили Кока-Колу и носили джинсы, купленные не у фарцовщиков в подземном переходе, а в центральном белградском или загребском универмаге. Пьер был категорически осторожен – об этой связи знали только сестра и бабушка. Письма из Югославии шли на адрес бабушкиной знакомой из коммуналки, а звонить он ходил на переговорный пункт, где каждый раз представлялся новой фамилией и внимательно слушал, чтобы не перепутать, когда по трансляции вызовут:

      – Семенов (Петров, Иванов…), Загреб – четвертая кабина!

      Такая «игра в шпионов» даже чем-то еу нравилась. Они с Мели трезво смотрели на вещи и договорились о том, что: 1. Университет окончить надо 2. Упускать возможность заработать валюту в горячей точке нельзя 3. Время – хорошая проверка их отношений.

      На проверку они положили себе пару лет – после этого можно было попробовать оформить отношения. «Оформить отношения» с иностранкой в то время можно было лишь одним способом – надо было вместе подать заявление в маленький кабинет под лестницей во Дворце бракосочетаний на улице Петра Лаврова, а потом явиться туда же через три месяца. При этом желающей выйти замуж за совгражданина надо было либо иметь легальные основания для пребывания в СССР в течение трех месяцев, либо уехать и вернуться к назначенному сроку. При этом оформление новой советской визы занимало куда больший срок… Короче, решили погодить. «Неужели раскопали, – мучительно гадал Пьер, – доигрался в Штирлица!»

      Можно было, конечно, взглянуть на эту ситуацию и под другим углом – диплом на руках, отрабатывать три года в школе не надо, связь с Мели можно было больше не скрывать… Но не давала покоя мысль – а вдруг это простая бумажная проволочка, вдруг еще осталась надежда зашибить деньгу под тропическим солнцем? Узнать это нормальным путем не представлялось возможным – даже обращаться с подобными вопросами было некуда. Надо было искать «крюки».

      * * *

      Первый, кто пришел в голову, был, конечно, Морозов. Со Славой Морозовым, следователем с Литейного, Пьера познакомил еще на третьем курсе одногруппник Саня Иванов. В те времена в страшном доме на Литейном штатных переводчиков не было – вот и нанимали студентов-филологов. Переводили допросы задержанных за дебош или валютные махинации иностранцев. Платили по-царски – 10 рублей за допрос. Правда, 5 рублей надо было отдать тому же «менту с ведомостью», который выдавал деньги. Как его звали, никто не знал. Ну, а какой студент начала 80– х отказывался от возможности заработать пятерку? К тому же, если работа была ночная (а дебоширят все нормальные туристы по ночам), то за переводчиком, «как за взрослым», присылали служебный жигуль.

      Бдительные соседки из двора-колодца пытались разгадать, куда по ночам увозит желто-синий милицейский ВАЗ их юного соседа. Однажды Пьер не выдержал и процитировал популярный детский фильм, подходя к машине.

      – В лабораторию! –