Одно чудо на всю жизнь. Екатерина Мурашова

Света и гладила Витька по голове. Рука ее шуршала по стриженным волосам и пахла незабудками. – Будешь мою Лизу защищать?

      – Буду, – соглашался Витек и слегка краснел, потому что по правде получалось наоборот. Это Капризка его защитила, когда огромный Владик (тогда он еще не был Баобабом) приподнял Витька за шкирятник и собирался вмазать за то, что Витек случайно наступил ему на ногу в очереди в столовой.

      – Только тронь его! Только тронь! – заверещала Капризка. – Я учительнице расскажу, а потом сама тебе все глаза выцарапаю. Будешь с палочкой ходить и по стенкам стучать! И в метро с шапочкой стоять!

      Ошеломленный нарисованной картиной Владик машинально отпустил Витька. Витьку очень хотелось сразу убежать, но он понимал, что это будет нехорошо, и поэтому встал между Владиком и Капризкой. Владик задумчиво смотрел поверх Витьковской головы (о самом Витьке он тут же забыл, ибо больше одной мысли в его коротко стриженной голове не помещалось) и долго подбирал слова для ответа Капризке. В конце концов, так и не придумав ничего достойного, махнул пухлой рукой, сказал:

      – Да ну вас, придурки! – и ушел, косолапо переваливаясь и дожевывая пятый пирожок.

      – Спасибо, – сказал Витек Капризке.

      – Сам дурак, – ответила Капризка и неожиданно разревелась. Словами Витек утешать не умел, но отдал ей свои бутерброды и купил в буфете полоску. Все это Капризка молча съела вместе со слезами. Она всегда была тощей, но ела много и быстро, гораздо больше Витька. Куда только в нее помещалось?

      В пятом классе Капризка вдруг с Витьком раздружилась. Когда он к ней подходил и пытался заговорить, она только фыркала и отворачивалась к девчонкам. А потом они все вместе над чем-то смеялись противным скрипучим смехом. Витек полагал, что скорее всего – над ним. Кому это надо? Витек решил, что он тоже с Капризкой больше не дружит, но на всякий случай попробовал спросить у мамы, что, собственно, случилось.

      – Не бери в голову! – ответила мама. – Тоже мне – сокровище нашел. Раздружилась – и слава Богу. Будешь с другими девочками дружить.

      Витек не хотел дружить с другими девочками, потому что больше половины жизни дружил с Капризкой и как-то к ней привык, но спорить с мамой не стал, потому что вообще спорить не любил, и по-настоящему заводился только тогда, когда речь шла о задачах по математике. А Капризка и ее неожиданная враждебность – это, хотя и задача, но не по математике. И Витек отложил ее решение на потом. Когда-нибудь.

      А вскоре Витек заметил, что и другие девочки в классе, которые с мальчиками дружили, с ними раздружились, и решил, что это – алгоритм. Чего и думать? И стал Витек ходить в школу с Борькой Антуфьевым или вообще один. Сначала без Капризки было скучно, потому что она всегда что-то придумывала, а потом ничего – привык. Даже лучше – идешь себе спокойно и задачки решаешь.

      И вот теперь получалось, что без Капризки ему никак не обойтись. Ведь Аи – девочка. Рассказать о ней кому-нибудь из мальчишек? При мысли о том, что именно скажут в ответ пацаны-одноклассники, как они будут ржать и на что намекать, Витек