Кондотьер: Ливонский принц. Король. Потом и кровью. Андрей Посняков

молодые. И уже пуганые.

      – А вон еще идут! – слуга указал рукой назад. – Действуем так же?

      – Ага!

      Можно было, конечно, попробовать убежать, да только вот успели бы? По Чертолью-то не побегаешь много – вмиг запнешься за какую-нибудь корягу или вставшую дыбом дорожную плаху. Да носом в грязь! Запросто. Тем более тех, кто вынырнул из-за угла со стороны кабака, оказалось не очень-то много. Всего трое. А ведь только что пятерых прогнали, так неужто не справиться с тремя?!

      Переглянувшись с Петером, Арцыбашев снова вытащил нож…

      Те трое шли спокойно. Прямо на вставших спинами к забору ливонского короля и его слугу. Магнус сжимал в руке нож, Петер помахивал кистенем. У двух гопников имелись массивные дубины, третий же… Третий же вдруг остановился, снял с плеча мешок, быстро развязал… что-то лязгнуло.

      – Ложись!!! – толкнув слугу, Арцыбашев и сам повалился в грязь со всей поспешностью, на которую был способен.

      И вовремя! Арбалетная стрела со всей своей тупой злобою и характерным звуком насквозь прошила забор.

      – А вот теперь – вперед! – Магнус прытко рванулся из грязи.

      – Сзади-и-и! – отчаянно закричал слуга.

      Сзади, из-за частокола, выбежало пятеро… а может, и шестеро, и семеро – Леонид не считал, но видел, что много. Значит, специально пасли… Или просто поджидали всей шайкою припозднившихся прохожих.

      Не-ет! Все-таки – пасли. Средь мерзких гопницких рыл Арцыбашев вдруг заметил знакомую физиономию служки. Рыжий, с веснушками – не так уж еще и стемнело, чтоб не разглядеть. Ну, теребень кабацкая! Значит, татьбой промышляешь?

      – Прорываемся в разные стороны, – приняв решение, Магнус быстро предупредил слугу. – Бьем и разбегаемся. Я налево, ты направо. Повезет, так свидимся.

      – Понял, майн герр!

      Что и говорить, Леонид не рассчитывал засиживаться в дальнем кабаке так долго. Однако засиделся. И за это головотяпство теперь приходилось платить. Возможно, кровью… или даже жизнью. Здесь, на Москве, бывало по-всякому. И не только здесь.

      – Рвем, Петер!!!

      Сверкнули сабли. Чей-то клинок хлестко ударил по пальцам, выбивая нож…

      – Бей их, робяты! – глухо распорядился кто-то. – Насмерть глуши.

      Насмерть! Ах, вот та-ак…

      Упав под ноги одному из нападавших, Леонид толкнул ногами соседнего, явно не ожидавшего такого подвоха. Незадачливый гопник (шильник, шпынь, тать) повалился на спину, на миг ослабив хватку. Этого хватило, чтобы выхватить из его руки саблю… Выхватить и тут же – без замаха – по горлу!

      Бедолага захрипел, захлебываясь собственной кровью, а король уже скрестил клинок с очередным шпынем:

      – Н-на!!!

      Шильники не ожидали такого отпора и на миг замешкались, и Арцыбашеву даже удалось ранить еще одного такого прыткого… А вот дальше он достать никого не успел. Вновь прозвучал все тот же глуховатый голос, видать, старший что-то приказал… Разбойники поспешно расступились. Трое арбалетчиков встали в ряд! Еще трое парней выставили рогатины… Не убежишь. Не прорвешься. Уклонишься от стрелы – возьмут на рогатину,