Арена. Никки Каллен

в ладонь деньги, Кай сжал пальцы и рассмеялся: «Джастин, это несерьезно». Они вновь были знакомы сто лет; ох, здорово; его не оставляло ощущение чуда, неожиданного подарка от неожиданного человека. Охранники сразу провели их в костюмерную; там уже сидели девушки из группы, тоже одетые в коричневое и зеленое; как ирландцы, подумал Кай; заговорили на неведомом языке, обсуждая звук и репертуар; «я пойду в зал?» «только не теряйтесь»; точно, сплошное стекло и металл и стриптиз на сцене – садомазо, но изящное: три парня, две девушки, уже трудно разобрать, кто кого, только в парчовых масках и кирзовых сапогах. Людей было много, и в зале стояли тропики; Кай вспотел, пока добрался до стойки. «Кофе, капучино шоколадное, можно?»

      – Только эспрессо, по-венски и по-ирландски, с виски и сливками, из-за музыкантов, будете?

      – Буду, – подумал опять о Джастин; они вышли на сцену через минуту; сцена изменилась, свет сделали мягким, словно от свечей, все развернулись и стали слушать; играли они чудесно, как на Рождество: «Ирландский король пошел на войну, взял войско большое, сто бочек вина, переплыл синее море, а на том берегу его ждал большой английский туман»; «ваш кофе»; Кай улыбнулся, он был почти счастлив. «Но туман не беда, он привык побеждать…» Туман… Черт.

      – С вами радиостанция «Туман», сто семь и шесть эфэм… сейчас мы послушаем «Точку Росы», а потом последняя вещь Travis, а потом Placebo, старенькое «Every me, every you», так что не в ваших интересах нас покидать… мы соблюдаем и вызываем ваш интерес, мы ваши адвокаты, любовники и антидепрессанты…

      В туалете тоже все было из стекла. Кай узнал – декорации из «Ромео + Джульетта» База Лурмана: одна стена – аквариум. Он уткнулся горячим лбом в прохладное подсвеченное стекло. Экстаз прошел, уступив место отчаянию. Его мир настиг его и сбил с ног – просто «Ветер в ивах», когда дом звал Крота; господи, что же делать? как вернуться? Ни Джастин, ни Люэс не знают, как ходить королю. Стучаться лбом, думать-думать-думать. Может, поискать себя? Привет, Кай, это я, чем занимаешься? чем живешь? А Венера, Кай, Венера с тобой? Ведь ты жить без нее не можешь – это та самая, любовь до гроба, любовь как смысл жизни; а не секс в большом городе. Кай в поисках Герды. Кай открыл глаза: на него смотрела огромная черная рыба с синими плавниками; а потом рыба отплыла, и Кай увидел Сина. Тот стоял по ту сторону стекла, отражался и множился, бледный, черноволосый, синеглазый, под глазами синяки, будто тушь размазанная, в ухе одна сережка – из почерненного серебра, крошечный череп. Боже, какой он другой – будто Гамлет, безнадежно, бессмысленно, его отец только что убил его мать и брата, Шекспир наоборот, наизнанку, подумал Кай. Син смотрел на него сквозь стекло, и Кай узнал взгляд – голодный, страстный, как темно-синий, фиолетовый цвет; и Кай принял решение: он улыбнулся Сину порочно и медленно поцеловал стекло; вышел из туалета – стремительно, не потерять, вдруг Син приведет его к Венере? и они столкнулись в коридоре, схватились, вцепились друг в друга, Кай почувствовал его большое теплое тело, опять кот с площадки чужого мира; о боже, это не игра, они все живые…

      – Кто