Тени Черного леса. Алексей Щербаков

сможет. Есть.

      Щербина опустил трубку на рычаг.

      – Приказ такой: вести наблюдение, если «языка» взять не можете, не лезте. Если возьмете – действуйте по обстановке. Но брать только добровольцев!

      В добровольцы вызвалось много народу. Почти все. Но Мельников решительно отсеял тех, кто не воевал, или воевал вдали от фронта. К лесу они вышли уже перед утром.

      – Есть те, кому в разведку приходилось ходить? – спросил он.

      – Мне приходилось, товарищ лейтенант, – отозвался усатый ефрейтор средних лет с двумя медалями «За отвагу».

      – Тогда, Никифоров, возьмешь семь человек, скрытно обойдете лагерь сзади. Близко не подходите. Я возьму «языка», потом начнем работать. Услышите выстрелы, лупите по всему, что движется. Мы их будем гнать на вас. Остальные – так: прикрываете меня, я беру часового. Если что не выйдет – потом начинаем концерт.

      Уже знакомой дорогой Мельников прополз к часовому. Теперь он стоял достаточно прямо. Но лейтенант подкрался к нему сзади, прыгнул, одной рукой пережал горло, другой ударил по затылку. Тот обмяк в руках у лейтенанта. Мельников достал из кармана припасенный шнур с петлей, стянул ему руки и потащил прочь. Первое дело было сделано.

      Свои находились метрах в двадцати. Мельников тронул одного за плечо и одними губами произнес:

      – Ты с ним. И чтобы живой и не рыпнулся!

      Отряд двинулся вперед. Стала видна поляна с костром. Честно говоря, лейтенант надеялся, что они спят, но ведь нет – двое сидели вокруг костра.

      Он поманил Копеляна и показал знаком: ты левого, я правого.

      Они дали очередь почти одновременно. Мельников попал, а вот старший сержант мазанул. Второй вскочил, но тут другие бойцы стали стрелять из винтовок. В пламени костра метнулись еще две-три тени. Один метнулся прямо на отряд Мельникова – и почти тут же свалился. Но двое, дав по очереди из автомата, пригибаясь, двинули в темноту. Но там тоже раздались звуки «ППШ» и винтовочные выстрелы. Послышалась очередь из «MP-40». Потом все стихло.

      Лейтенант осторожно приблизился к поляне. Тут было все ясно – трое мертвых, один живой, но явно долго не протянет.

      – Никифоров, у тебя там что?

      – Порядок. Двое готовы. Потерь нет.

      – Можете выходить!

      Подошли остальные из отряда лейтенанта, из темноты показались люди Никифорова.

      – Ну как? – спросись Копелян.

      – Хреново. Их оказалось не пятеро, а семеро. Двоих проглядел. Разведчик, блин.

      – Ладно тебе… Хорошо кончилось – и ладно.

      Тем временем Мельников нагнулся над убитым, лежащим возле костра. Это был молодой парень с многодневной небритостью, в донельзя изорванной одежде без погон и петлиц. Только на рукаве видна была нашивка обер-ефрейтера[6]. Или ротенфюрера. Разбери тут.

      Нечто похожее Мельников видел. В сорок первом – наших солдат в таком виде, в сорок четвертом в Белоруссии – немецких. Типичный окруженец. Второй был примерно в таком же грязном и драном

6

Старшего ефрейтора. В вермахте было пять солдатских званий, в Ваффен-СС – три. Солдаты войск СС носили не черную, а тоже серо-зеленую форму, только слегка отличающуюся по тону.