Стальной Флегетон. Книга первая. Роман Тухтабоев

жижа, словно мазут, грязное масло из повреждённого механизма, полилось из его рта и ушей. Ещё несколько секунд под гнётом взгляда излучающей чёрное сияние Мелани – и кожа на лице человека начала осыпаться, будто поражённая страшной болезнью ушедших веков, пока его тело не рухнуло окончательно, погрузившись в смоляную массу, поглощающую свет без остатка.

      – Я думала, ты привычен к лику Смерти, – словно ничего экстраординарного не произошло, сказала Мелани.

      – Так и есть, – сглотнув, Эдриан крепко сжал рукоять клинка. Так вот, что за монстры, эти Глаза Агнца. – Привычен. Но не могу его принять… таким! Меня учили убивать для защиты тех, кто сам себя защитить не способен, но не доставлять угнетателям подобные мучения!

      – Я сделала что-то не так?

      Эдриан чуть не прикусил язык – она, правда, не понимает!?

      – Скажешь, как придумаешь. А пока что, продолжай делать то, чему, как ты говоришь, тебя учили.

      Глаз Смерти легко выдернула одну, а затем и другую каму из тел павших боевиков, тут же скрывшись за углом в поисках новых врагов. Эдриан подошёл к трупам… Нет, один из мужчин ещё корчился в предсмертных судорогах, тяжело дыша и что-то нашёптывая.

      Художников клинка учили гармонии со смертью – убивать, но быть готовым к смерти и самому. Но боль… В принципе, с ней художники клинка тоже прекрасно знакомы.

      И они её ненавидят.

      Взмах меча – конец очередным страданиям.

***

      Академия Первой Стали

      03.02.2051., 00:00

      – Сегодня великий день! День, что изменит всех вас, как тех, кто пройдёт обряд инициации, так и тех, кто узрит своё будущее! Раз и навсегда! Этот день сожрёт вас, прожуёт, переварит и выплюнет – новыми, очищенными, готовыми! Идеальными!

      Высокий мужчина, уже в преклонном возрасте, но выглядящий довольно молодо и крепко, одетый в белую рясу ментора Академии, жестикулируя стальными руками, ступал стальными ногами вдоль трибун близ ярко освещённой сцены. Сокрытые ночной темнотой, сотни глаз и разинутых в предвкушении ужасного и прекрасного зрелища ртов внимали каждому его слову. Молодые. Рьяные. Наивные.

      – Сегодня, те из вас, кого мастера сочли достойными, те, кто пошли путём клинка, путём стали, путём воина, путём защитника мира и справедливости, удостоились чести вознестись над остальными, теми, кому ещё только предстоит перерождение! Однако это и ваш триумф тоже – узрите, что ждёт вас, к чему ведёт сей путь! Узрите, возрадуйтесь, возжелайте, возгордитесь!

      Мужчина направил своей рукой взгляд толпы парней и девушек, смотревших на него снизу вверх, на трибуну.

      Эдриан опустил глаза, перестав разглядывать купол потолка, осмелился взглянуть на товарищей, заполонивших сегодня Храм Клинка при Академии Первой Стали. Ещё совсем молодые ребята, в большинстве своём – на год-два моложе самого восемнадцатилетнего Эда. Они смотрели на освещённую сцену, на него, но что было в их глазах? Не видно из-за покрова темноты… Ужас? Трепет? Восхищение? Восхищение, определённо, восхищение!