Опрокинутый рейд. Аскольд Шейкин

было? Большевики воюют палками да камнями?

      – Конечно, было, – подтвердил Никифор Матвеевич. – И, конечно, мы его отобрали.

      – Вот видите! Значит, не только палки да камни.

      – Но винтовки тут же были розданы мужикам, – не слушая Манукова, продолжал Никифор Матвеевич. – Знаете, сколько их понаехало? И как узнали?.. Народу все отдано. Народу! – со значением повторил он.

      – И вы в самом деле распустили красноармейцев по домам? – спросил Мануков.

      – Всех до единого.

      – Какой смысл? Не лучше ли было влить их в ваш полк? Не знали, как вести… э-э… агитацию?

      – Бог мой! – Никита Матвеевич раскатисто захохотал. – Да будь ты хоть сто раз идейный, посидишь без воды и хлеба пять суток… Надеюсь, вы меня понимаете… Но – приказ по дивизии.

      – А винтовки раздать крестьянам?

      – Если бы только винтовки! – Никифор Матвеевич секунду-другую молчал, потом закончил сквозь зубы: – Что ни попадя раздаем, сучья мать. Райская жизнь стервецам. Все магазины разбили.

      Нечипоренко испуганно глянул на него:

      – Все магазины?

      Никифор Матвеевич приятельски подхватил его за локоток:

      – Не беспокойтесь, уважаемый. Частных магазинов тут не было. Так. Лавчонка какого-то кооператива. Вообще в Совдепии частные магазины редко где сохранились. С подлинной торговлей большевики покончили. Чего ждать от них? Варвары!

      – Но как без торговли-то?

      – Очень просто. Всем по осьмушке. И считают это высшей справедливостью. Впрочем, здесь-то… жалкие крохи. Вот когда захватили Тамбов!.. Муки там на складах, соли, сахара, чая – горы. Даже смотреть на все это стало противно.

      Мануков встревоженно уставился на Никифора Матвеевича:

      – Тамбов? Вы его заняли?

      Никифор Матвеевич подбоченился:

      – А как вы полагаете, господа? Что мы тут – шутки шутить? Эх, господа! Знаете, как мы через фронт шли? Поверите? Полевые кухни и те было приказано не брать с собой. Мой интендант всполошился: «Чем казаков кормить?» – «Воздухом, – отвечаю, – который будет на скаку в глотку врываться». А воздух-то жирненький… Зато теперь красные думают, что мы за сутки двадцать верст пройдем, а мы – семьдесят! Сто! Ищи! Догони!.. Одно непонятно: откуда у Советов столько добра? Им-то его из-за морей не везут.

      Он умолк, смешавшись, как человек, который сгоряча сболтнул лишнее.

      – Та-ак, – в наступившей тишине протянул Мануков. – И сколько вы в Тамбове раздали, скажем, зерна?

      Никифор Матвеевич кашлянул в кулак, пригладил усы:

      – Мелочного учета не ведем. Приказано отдавать все – отдаем. Но пока стояли в Тамбове, мой интендант стал брать на нужды полка по сотне с мужицкого воза. Давали с охотой: добра-то каждый раздобывал – только бы увезти! За сутки набрался мешок денег.

      Никифор Матвеевич отвернулся к казачьему строю.

      «Шашкой от плеча до пояса рубанешь – не охнешь. И спать потом будешь прекрасно, – подумал Шорохов, глядя ему в спину. – А вот разговоры вести… На это ты не очень-то