Столкновение с бабочкой. Юрий Арабов

облегченно вздохнул. Все возвращалось в привычное русло и звать полицию не требовалось. Вытащил деревянную шахматную доску, вручил Ильичу.

      Тот сел за столик посередине кафе, раскрыл доску и начал медленно ставить на нее резные фигуры.

      – Кто будет играть со мной? – спросил Ленин.

      Поднял голову. Вокруг него стояла серая социал-демократическая масса. Вожди революции, которые не дорастут даже до управляющего поместьем. Недоучки, посредственности и вруны. Он подмял их под себя, и они первые растерзают его в случае прокола с его стороны. Но прокола не будет. Потому что он – приличный шахматист. А они не доросли еще даже до шашек.

      – Ну, как хотите, – пробормотал Владимир Ильич, не дождавшись ответа. – Один сыграю за всех.

      Почесывая бородку и сосредоточившись, он сделал первый ход белой ладьей и начал думать за черных, чем ответить и что предпринять…

      4

      – Вы только не волнуйтесь, – сказала Надя поздно вечером, когда он после лекции в Народном доме возвратился в квартиру, – но к нам рвется Барановский… Он уже три раза приходил.

      – Зачем? – спросил Ильич, ощупывая шины своего велосипеда и находя, что они весьма дряблые.

      – Важное известие.

      – Вам не передал?

      – Нет.

      – Не пускать, – распорядился Ильич. – Здесь не Нижний Волочек, когда можно запросто друг к другу зайти. Здесь – хуже.

      – А что может быть хуже Нижнего Волочка? – не поняла жена.

      – Хуже Нижнего Волочка – мое воображение, – туманно объяснил Владимир Ильич. – Химеры, знаете ли… Странные образы.

      Он подсоединил насос к велосипедному колесу и начал накачивать его, налегая на ручку всем телом.

      – Вам нужно отдохнуть. Вы очень устали и даже на себя не похожи.

      Устроили эту склоку в кафе… Зачем?

      – Отдохнуть… Раньше мы отдыхали в ссылке. Но с этим покончено. Нас будут вешать, потому что теперь – военное время…

      Он снова потрогал рукой колесо велосипеда. Сейчас оно было в удовлетворительном состоянии…

      Кушали чай с вареньем, спокойно и молча. Наденька пила из блюдца и громко сопела. Из носа ее вырывался свист, во рту хлопали пузыри. В конце чаепития Ленин понял, что у него разламывается голова.

      – У меня болит самое слабое мое место, – пошутил он. – Хотите услышать актуальный анекдот, который мне рассказали вчера?

      Крупская не ответила ничего. Анекдотов она не любила и не понимала. И сам Ильич рассказывал их только в крайнем случае, когда настроение было особенно дурным. Она догадалась, что теперь – именно этот случай.

      – Русский солдат-богатырь взял в плен четырех немцев. А возвратиться с ними в окопы не может. Почему? Потому что они его не пуща-а-ают!..

      Надежда Константиновна напряглась, будто должна была решить теорему. На виске ее запульсировала жилка.

      – Не пуща-а-ают, – повторил Ленин, прищурившись. – Такая вот война. Доброй ночи.

      Он скрыл, что этот анекдот сообщил ему все тот же Радек.

      Поцеловал