Столкновение с бабочкой. Юрий Арабов

теперь демократия…

      Только несколько дней меня не было в столице, и уже демократия!.. А если несколько недель не будет, то настанет коммунизм. Кто у меня в правительстве отвечает за железные дороги? – подумал Николай Александрович. – И есть ли оно, правительство?

      – Железные дороги есть, а правительства нету, – произнес кто-то, слегка картавя.

      Государь оглянулся. Позади него стояла интеллигентная пара, вышедшая, как он, прогуляться из международного вагона. Обоим – около пятидесяти. Он – рыжеват, с короткой бородкой и профессорским смягчением буквы «р». Она – с одутловатым лицом женщины, страдающей базедовой болезнью.

      – Неработающие железные дороги – показатель кризиса, – произнес картавый, с интересом заглядывая в лицо государю. – Вы, должно быть, с Кавказа?

      – М-да. Можно и так сказать, – ушел от определенного ответа государь император.

      Ему было неприятно, что интеллигентная профессорская пара не признала в нем самодержца. Совсем разболтались. Наверное, тоже юристы, потому что ничего не смыслят в практической жизни. Что с этими юристами делать?

      – И как там у вас на Кавказе, товарищ? – поинтересовался картавый. – Всё ли спокойно?

      – Напареули… Киндзмараули… Хачапури, – сказал государь император, прикрывая ладонью отсутствие переднего зуба.

      – А всеобщая рабочая стачка?..

      Здесь паровоз царского поезда дал длинный предупредительный гудок.

      – Нужно возвращаться, ваше императорское величество, – шепнул Фредерикс на ухо государю.

      Взял его под локоть, повел к салон-вагону. Обернулся и, сделав круглые глаза, погрозил профессорской паре кулаком.

      – Что это он, Надя? – спросил картавый у своей спутницы.

      – В кандалы!.. – страшно произнес граф одними губами и вслед за царем запрыгнул в поезд.

      – Должно быть, кавказский князек, – сказал картавый, провожая их взглядом. – Лезгин или черкес. Реакционнейшая публика, я вам доложу. Они чувствуют себя хозяевами России. А за душой ничего нет. Со времен Шамиля они очень измельчали.

      – Это не черкес, Володя, – ответила спутница. – Это, по-моему, царь всея Руси…

      – Бесцветный феодал в карнавальном наряде? Гм!.. – не поверил ее супруг.

      – А вы на поезд посмотрите!..

      Императорские вагоны, отливая голубизной чистого неба, медленно проходили перед ними, устремляясь к Петрограду. Мягкие рессоры поддерживали их, как тихое море поддерживает усталую лодку. Хорошо смазанные колеса почти не стучали. Солнце играло на стекле узких окон, зашторенных дорогой драпировкой.

      – Поезд архистранный, вы правы, – согласился Владимир Ильич. – У нас – международный вагон, и то сильно проигрывает этим.

      – Если этот кавказец – государь, то ваша встреча поистине судьбоносна, – предположила Надежда Константиновна.

      – Плохая примета, – согласился муж. – Первое впечатление от России – и на2 тебе, кровавый тиран!.. К чему бы это? Гм!..

      – К карьере. Вас ожидает головокружительный взлет.

      – Нет.