Пластырь для души. Валентина Александровна Сегида

у меня было две недели по контракту. Так что растягивать не стоило, а первая неделя пролетела незаметно.

      Сегодня после обеда мне захотелось прогуляться в старый дом. Я взяла ноутбук и пошла по знакомой тропинке. У меня появилось несколько идей для Сони, я хотела их обдумать на природе. Ключи от калитки и дома мне дал Семен еще неделю назад, но я так увлеклась работой, что не могла оторваться от ноутбука. Да и погода была дождливая и холодная – на улицу совсем не хотелось выходить. А сегодня было солнечно и тепло, весна брала свое, хоть и с запозданием.

      Через десять минут я уже сидела на крыльце старого дома. Я живо представила, как на этой самой скамейке сидела бывшая владелица дома и смотрела на свой сад. Сейчас сад зарос и представлял собой печальное зрелище. Старые деревья – непонятно, живые или уже высохшие. Прошлогодняя нескошенная трава вперемешку с мелким кустарником заполнили все пространство между деревьями. С крыльца не было видно ничего, кроме серых веток и сухой травы, но я знала, что там впереди озеро.

      Я представила себя девяностолетней, сидящей на этом крыльце. Доживать в таком месте свою жизнь, что может быть лучше? Рядом дети и внуки, позади долгая счастливая жизнь. Мне показалось, что женщина на этом крыльце была счастливой. Уж больно красиво тут, а еще тихо и душевно, что ли. И пусть дом и сад пребывают в запустении, но они живые. Я это чувствую. Вот новый дом Валерия Петровича – он не живой. Он красивый и новый, но просто огромный для троих человек. Без уюта и тепла он слишком мрачный.

      Валерия Петровича я за эту неделю не видела ни разу. Да и особо не хотелось. Моя задача – понравиться Соне, надеюсь, я смогу ее порадовать.

      Вглядываясь с крыльца в эти сухие ветки, я пыталась понять, будет ли в моей жизни счастье? Смогу ли я еще верить мужчинам? Встретить такого, с кем смогу построить семью и родить детей? Мое женское здоровье вполне это позволяет, но мне тридцать пять, и время уходит слишком быстро. По сути, еще пять лет, и вероятность родить устремится к нулю. А потом на меня накатила такая злость, мне захотелось все ломать и крушить. Я поддалась порыву и пошла ломать старые ветки и траву между деревьями. В меня вселилась нечеловеческая сила, и я била по старым веткам малины, осины и еще непонятно каким с не свойственным мне энтузиазмом. Я дошла до скамейки, на которой сидела с Валерием Петровичем, расчистила и ее. Старые ветки я складывала на берегу озера. Не знаю, сколько времени продолжалось мое буйство. Слезы текли по щекам, кажется, я даже подвывала. Мне стало чертовски важно сломать все эти старые ветки.

      Я рухнула на скамейку без сил. Теперь между мной и озером была огромная куча старых веток. Я оглянулась назад. Мне понравилось то, что я увидела. Теперь с крыльца будет видно озеро. Я сидела и улыбалась. На сердце стало легко. В тот день я начала то, чем потом занималась каждую свободную минуту своего времени на работе у Валерия Петровича. Я приходила сюда и готовила сад к пробуждению.

      Я сидела на скамейке и вглядывалась в серую гладь