Непобежденные. Кровавое лето 1941 года. Валерий Киселев

атаковали, прямо на выгрузке из эшелонов. Шныряют по всем дорогам, подлецы.

      Полковник Гришин посмотрел на часы: «Скоро начинать!» И опять подумал, что начинать надо было на два часа раньше, хотя и понимал, что без соседей может залезть в мешок, да и ударного кулака не получится. «Подошли бы в ходе боя соседи, не зря ли теряем время», – думал он, разыскивая в кармане спички.

      Последние сутки, и особенно эти последние часы перед боем, казались ему бесконечными.

      Смерть на войне обычна и сурова…

      Старший лейтенант Цабут, то и дело поглядывая на часы и изготовившихся к атаке стрелков своей роты, мысленно подгонял минутную стрелку, стараясь не думать больше ни о чем.

      Наконец, ровно в пять, он взмахнул рукой и громко крикнул:

      – Рота-а! В атаку – вперед!

      И тут же из травы с опушки леса поднялись десятки фигур и шагом пошли вперед, постепенно выравниваясь в линию и набирая уставную дистанцию.

      Лейтенант Вольхин, поглядывая, чтобы взвод двигался точно в назначенном направлении и не отставал от соседей, шел чуть сзади. Бойцы шли быстро, винтовки с примкнутыми штыками держали наперевес. С пригорка ему открылась картина атаки всего их батальона, и он невольно подумал: «Будто на маневрах!»

      Из леса, примерно в ста метрах сзади, дружно выкатились «сорокапятки» батареи Терещенко – все шесть, и это придало уверенности.

      – Бегом! Бегом! – услышал Вольхин сзади голос ротного.

      – Взвод! Бегом! Не отставать! – крикнул Вольхин своим.

      Метров триста роты прошли на одном дыхании.

      «Почему не стреляют? – беспокоился Вольхин. – Неужели в деревне немцев нет?» И вглядывался в дома, силясь разглядеть между ними человеческие фигуры.

      Почему-то появилось желание упасть и осмотреться.

      И вдруг, как-то неожиданно резко в утренней тишине, сначала короткими, пристрелочными, потом длинными, с церкви, что белела среди деревьев, ударил пулемет, и почти одновременно Вольхин услышал сухой треск явно автоматных очередей, сразу из нескольких точек. Атакующие частью залегли, частью еще бежали, беспорядочно, но все чаще стреляя из винтовок.

      Вольхин упал, но, вскинув голову, стал быстро оглядывать поле, с удивлением понимая, что он не видит своих бойцов. Но нет, вот впереди, и справа, и слева, только приглядеться – наши.

      – Вперед! Вперед! – голос ротного сзади. – Не лежать! Бегом! Бегом!

      И Вольхин, пересохшим вдруг голосом, тоже закричал:

      – Взвод! Вперед! – И видя, как пригибаются, но все же бегут его бойцы, тоже поднялся и побежал.

      Над головой с тихим, но жутким шелестом пролетел снаряд, справа и слева раздались гулкие орудийные выстрелы – это «сорокапятчики» били с коротких остановок.

      Впереди с коротким резким свистом ударила в землю пулеметная очередь, и Вольхин упал. Залегли, увидел он краем глаза, и его бойцы. Еще несколько очередей простучало по земле совсем рядом.

      – Взвод! – привстал Вольхин на корточки. – Перебежками, справа, слева