Охота на пиранью. Александр Бушков

идея, – сказал Мазур. – Вот только в жизнь ее претворить будет еще труднее, чем коммунизм. Так что не целься ты на мою водку, кандидат в доктора… кстати, ты чего кандидат-то?

      – Биологических наук, – хмуро признался Чугунков.

      – А конкретно?

      – Метаболизм простейших…

      – То-то ты и ведешь себя, как простейшее. Одним словом, профессия в тайге полностью бесполезная… Ладно, тебя, по крайней мере, съесть можно, ты упитанный. Виктория, а вы, кстати, по жизни кто?

      – Тоже совершенно бесполезная, – вымученно улыбнулась она. – Экономист.

      – Вроде Явлинского, или настоящий, на жалованье?

      – На жалованье… – она помолчала и неожиданно спросила: – Вы ведь нас не бросите?

      «Интересно, а на хрен вы мне все сдались, такие милые?» – чуть не бухнул Мазур вслух, но вовремя сдержался. Не хотелось озвереть окончательно. Люди как-никак. На ихние денежки тебя четверть века и содержали.

      – Не бросите? – настойчиво повторила Виктория. – В вас сразу сила чувствуется…

      – Ты под него еще прямо сейчас примостись, – язвительно бросил герр доктор.

      – Скот, – отрезала она, не оборачиваясь, неотрывно глядя на Мазура со столь собачьей преданностью, что ему стало неловко. – Вы ведь сможете, а?

      – Да попытаюсь, – пожал он плечами. – Если только нас и в самом деле будут отпускать всей кучей…

      – Кучей, похоже, – кивнула Виктория. – Этот подонок, которого свои потом разжаловали, определенно намекал…

      А что, это похоже на здешнюю методику, подумал Мазур. На здешний черный юмор. Табунок столь разных людей, выброшенный в дикую тайгу, практически с первого же момента взорвется противоречиями и конфликтами – и, вполне возможно, начнет катастрофически терять темп. Мазур слишком долго командовал людьми, чтобы этого не понимать. Значит, с первых же минут нужно внести определенность, либо бросить их всех к такой-то матери, либо ударными темпами навести орднунг – без капли демократии и плюрализма. Не нравится, пусть катятся по любым азимутам, благо азимутов немерено…

      Окошечко распахнулось, оттуда жизнерадостно возвестили:

      – С добрым утром, гости дорогие!

      Мазур спрыгнул с нар, лениво направился к двери. Рожа сразу же отпрянула от окошечка.

      – Жратва-то будет? – спросил Мазур, остановившись.

      – Перебьетесь, – хихикнули в коридоре. – Вам же лучше – на полный желудок не разбежишься… Ну что, идти к управителю, докладывать – мол, готовы к трудовым свершениям?

      – А валяй, – сказал Мазур.

      Вскоре в коридоре затопотали шаги. Окошечко вновь открыли, позвали:

      – Господин Минаев с супружницей, на склад пожалуйте!

      Мазур подхватил бутылку, сунул в карман сигареты – а больше багажа и не было. Смешно сказать, но из тюрьмы он выходил радостно – и видел по лицу Ольги, что она тоже охвачена чем-то вроде энтузиазма.

      Склад, оказалось, размещался рядышком, в соседнем здании, лабазе с резьбой