Меч Вайу. Виталий Гладкий

Я ее люблю!

      – Ты хочешь, чтобы я согласилась тебе помочь? А как на это посмотрит отец? У него, насколько я знаю, другие намерения.

      – Я уговорю отца! Я брошусь к его ногам, и он не откажет. Лишь бы ты была согласна. Отец тебя послушает.

      – А она красивая? – с чисто женским любопытством спросила Опия, бросив взгляд на свое отражение в большом бронзовом зеркале.

      – Очень! – воскликнул Абарис и добавил – уже тише: – Такая, как ты, мама.

      – Ну уж, такая… – улыбнулась Опия и погрозила ему пальцем. – Знаю я вас, мужчин, все вы хитрецы и обманщики. Сегодня нравится, а завтра, смотришь, другая приглянулась.

      – Мама, клянусь!..

      – Не нужно! – властно перебила Опия сына. – Зря клятвами не разбрасывайся. Клятва, как стрела искусного стрелка, должна разить наповал. А то улетит, не воротишь. И покроешь свое имя позором бесчестья.

      – Но что же мне делать?

      – Не знаю, сын, не знаю. И поверь, в этом деле трудно придумать что-либо. Вся надежда на гадальщиков, ты же знаешь законы предков.

      – Это все подстроил сборщик податей! Я уверен, что он и гадальщиков подкупил.

      – Не говори так о гадальщиках! Не гневи богов! – нахмурилась Опия. – Да и зачем ему все это?

      – Я знаю зачем. Он хотел взять Майосару в жены, но получил отказ. Вот и решил отомстить. Если гадальщики признают кузнеца виновным, все его имущество, в том числе и Майосару, получат они. Потом ее выкупит сборщик податей. Вот и вся разгадка – не жена, так наложница.

      – Это уже ближе к истине. Но, опять-таки, вся надежда на праведный суд. И никто не может предугадать волю богов. Думаю, что и гадальщики не осмелятся противиться знамению свыше.

      – А если все-таки попросить отца…

      – Нет! – воскликнула Опия. – Разве ты забыл, что вождю не подвластны силы небесные? И что он не смеет переступить законы предков, даже если это касается его жизни? Воля богов священна, и ей должны подчиняться все сколоты, независимо от их положения. Кто нарушит священные обычаи предков, того ждет страшная смерть! Вспомни, как закончили свою жизнь вероотступники – цари Скил[37] и Анахарсис[38].

      – Прости, мама… – Абарис, мрачный и безутешный в своем горе, поклонился Опии и направился к выходу.

      – Постой! – окликнула она сына. – Я поговорю с отцом…

      – Спасибо, мама! – Абарис бросился к Опии и принялся целовать ей руки.

      – Иди, иди… – ласково улыбаясь, подтолкнула Опия сына к выходу. – И ожидай…

      Марсагет еще не спал. Когда Опия вошла в спальню вождя, он давал последние наставления начальнику ночной стражи:

      – …Поставишь дополнительное охранение на валах и усилишь сторожевой пост у главных ворот. И пусть твои люди понаблюдают за купеческим караваном – только осторожно! – уж больно эти купцы любопытны, как мне донесли. Не в меру любопытны.

      – Слушаюсь и повинуюсь, вождь.

      – Отправляйся, – кивнул

37

Скил – царь скифов в V в. до н. э.; был казнен за измену скифским обычаям.

38

Анахарсис – сын скифского царя Гнура; был убит за то, что пытался служить Матери Богов по эллинскому обычаю.