Тропинки к паучьим гнездам. Андрей Хариг

Похоронили ее на Домодедовском кладбище. На похоронах Геннадий Дмитриевич стоял осунувшийся, и в его взгляде читалась беспредельная тоска одинокого человека.

      С того дня Геннадий Дмитриевич сильно сдал. Он как-то похудел, сник, стал необщительным. Я много раз приглашал его к себе в гости на ужин, но на все мои приглашения он отвечал отказом и грустно улыбался. Тогда Ольга, моя жена, под разными благовидными предлогами стала носить ему еду.

      Вчера я был сильно удивлен, когда Геннадий Дмитриевич позвонил мне на мобильник и спросил смогу ли я подъехать к нему? Естественно, я пообещал, что подъеду, но поскольку в редакции у меня была запарка, я выехал с работы около шести вечера, а пока пробирался по МКАДу из центра через вечные московские пробки, стало уже восемь. Так что в Жуковку я попал уже в начале десятого.

      Я не встречался с Геннадием Дмитриевичем уже с месяц, и за это время он сильно сдал.

      – Ну, здравствуй, Андрюша. Что-то забыл ты старика. Или не интересен стал я тебе? – с грустной улыбкой встретил меня Геннадий Дмитриевич.

      – Да, что вы! Что вы… Просто заморочки на работе. Да и Ольга с ребенком дома сидят, простудились оба. Вот и не появлялся! – ответил я, шумно отряхиваясь от снега и с тревогой поглядывая на старика. Очень уж тот постарел. Сквозь тонкую кожу на висках просвечивала голубая сеть вен.

      – Ну да шучу, шучу. Все понимаю. Устал, небось, пока сюда добирался. Проходи, согрейся. … Почаевничаем…

      Пока я снимал куртку и вешал ее вместе с шарфом и кепкой на вешалку, Геннадий Дмитриевич уже накрыл на стол. В зале горел ночник, уютно освещая желтым пятном маленький столик с двумя чайными стаканами, тортом и тарелками.

      – Алкоголь не предлагаю, – с тонкой усмешкой обратился ко мне Геннадий Дмитриевич. – Не из-за жадности, а просто ты за рулем. Но если что – только скажи…

      Я отрицательно замотал головой и удобно развалился в кресле, обхватив ладонями горячую чашку чая.

      – Ну как Ольга? Как ребенок? Что там со здоровьем случилось? Что-то серьезное?… – подтягивая второе кресло к столу, спросил Геннадий Дмитриевич.

      – Слава богу! Все живы, здоровы. Обычная московская простуда, каждый год то же самое. Отсидятся дома – пройдет. А вот вы, Геннадий Дмитриевич, выглядите что-то не важно. – Я звучно отхлебнул чай. – Может в город? Что вы тут сидите один? Зима пройдет, приедете на дачу – все тут будем, ну и веселее станет жить… – как-то вяло попытался я побалагурить.

      – Да нет, Андрей, – усмехнулся старик. – Мне и здесь хорошо. Тишина. Никто не раздражает. Магазин рядом. Все что нужно покупаю, слава богу, сам…

      Я потянулся за сигаретой. Закурил и вопросительно взглянул на Геннадия Дмитриевича. Ведь не чай же пить он меня вызывал с такой поспешностью? А пока старик собирался с мыслями, я, не спеша, затянулся сигаретой.

      Еще одно, за что я уважал Геннадия Дмитриевича – возможно, для кого-то это покажется смешным и нелепым – было то, что он не реагировал, как курсистка