Лунный камень мадам Ленорман. Екатерина Лесина

Круглолицая, розовощекая, глаза синие и наивные, а волосы белые, мелким бесом вьются. Машка с ними и так, и этак боролась. Пыталась выпрямлять, мазала гелями, лаками поливала. Волосы становились хрустящими, как папиросная бумага, но продолжали виться.

      Бросив последний взгляд в зеркало: серый костюм кое-как скрывал подростковую субтильность фигуры, волосы были зачесаны в правильный учительский узелок – Машка ответила:

      – К черту.

      И побежала, убеждая себя, что сегодня у нее получится. Должно же у Машки хоть когда-нибудь да получиться? В конце концов, сколько можно у сестры на шее сидеть? Галина-то не против, а супруг ее не так уж часто дома бывает, чтобы Машка ему мешала, и племянники ее любят, но ведь в двадцать пять уже пора вести взрослую самостоятельную жизнь!

      Только заработать на нее не выходит.

      Во дворе Машку встретил Толик, старый ее ухажер, который периодически признавался, что чувства остыли, и исчезал, а спустя месяц-другой выплывал из небытия с букетиком из трех гвоздик и пафосной речью.

      – Мария! – он всегда обращался именно так. – Остановись!

      – Мне некогда!

      Такси Машка решила не вызывать: денег в кошельке было мало, и те – стараниями Галины.

      – Мария, я шел к тебе с официальным предложением.

      – Потом!

      Он схватил за рукав и, рывком развернув Машку, сунул ей в руку гвоздики.

      – Это тебе.

      – Толя, спасибо, но мне действительно некогда. Спешу я.

      – Куда? – Толик нахмурился. В периоды своей влюбленности в Машку он становился навязчив и патологически ревнив.

      – На собеседование. На работу я устраиваюсь…

      И на эту работу Машку рекомендовала Светочка, бессменная подруга сестры. Опаздывать было бы крайне неприлично.

      – Так, – Толик посветлел лицом, – я тебя подкину. Я тачку купил…

      Предложение было заманчивым и, глянув на часы, Машка согласилась, но очень скоро о своем согласии пожалела. Толикова «тачка» оказалась «Мерседесом», возраст которого перевалил за третий десяток.

      – Осторожно, – предупредил Толик, не то открывая дверцу, не то придерживая ее, чтобы не отвалилась. – Ее немного починить надо.

      – Немного? – Сиденье под Машкой заскрипело, и спинка опасно накренилась, грозя обвалиться в любой момент. – Да она…

      Машка прикусила губу: лучше плохо ехать, чем хорошо идти. Машина, к счастью, завелась почти сразу.

      – Ты не смотри, что она такая, – Толик вцепился в руль обеими руками, – это ничего… у меня друган есть, так у него руки золотые…

      …Машка кивала – а большего от нее в разговоре с Толиком и не требовалось – и думала о своем. Мысли были печальными.

      Галка обмолвилась, что Федору в городе работу предлагают постоянную, с хорошим окладом. Это раз. Галка снова беременна – это два. И конечно, Машка любит этого ребенка, как любит остальных племянников, несмотря на занудство старшего и неуемную страсть к усовершенствованию всего младшей. Но в квартире три комнаты, причем третья появилась после того,