Далеко от неба. Александр Косенков

бессмысленные глаза, рванулся к Тельминову Степка, занося для удара наполненный водой графин.

      – Урою, сучара!

      Михаил повел стволом карабина и спустил курок. Осколки графина полетели в разные стороны, вода окатила очумевшего от неожиданности Степку и лежащие на столе листы бумаги, оставленные Чикиным для написания подсказанных показаний.

      – Последнее предупреждение. Следующий раз – в лоб.

      Тельминов подошел к окну, выбив по дороге ногой табуретку из-под уже пристроившегося писать заявление Ленчика, не торопясь, распахнул створки и, не коснувшись ногой подоконника, выпрыгнул во двор.

* * *

      Директор коопзверпромхоза Валерий Кириллович Домнич пребывал в тяжелом похмельном позднеутреннем сне на старом кожаном диване, вынесенном за неприглядность на веранду. Здесь же, на веранде, стоял неприбранный стол, вдоль стены рядком стояли стулья – нетрудно было пересчитать, сколько человек присутствовало на вчерашнем торопливо созванном совещании, посвященном неожиданному возвращению Василия Боковикова. Еще один отбившийся от остальных стул приткнулся к изголовью спящего. На нем стоял баян, на баяне – недопитая бутылка пива…

      Старик Шабалин вошел на веранду, хмуро оглядел царящий беспорядок, заснувшего прямо в одежде зятя, так и не выключенную, несмотря на яркий солнечный свет, лампу. Погасив лампу, он тяжелой палкой, с которой никогда не расставался, смахнул со стола пустые бутылки, тарелки, стаканы. Грохот и звон разбитой посуды не разбудили спящего.

      Из соседней комнаты выглянула переодевавшаяся полуголая Надежда и, разглядев отца, захлопнула дверь.

      Шабалин сел на один из стульев и что есть силы ударил по столу палкой.

      Стук, похожий на выстрел, подкинул Домнича на диване. Он сел, прикрываясь рукой от солнечного света. Оценив ситуацию, хриплым со сна голосом позвал жену: – Надежда! Батец требует перемены декораций. За бардак в доме должна отвечать жена.

      Надежда вышла на веранду в милицейской форме.

      – Ну?

      – Гну. Я тебя до утра ждал, как мистер Икс какой. Она там, батец, с ним трахается, а я тут порядок наводить должен. Слова ей не скажи. Примадонна с дальнего кордона. Как он, ничего мужик? Или ваши не пляшут?

      – Еще слово про него скажешь, я тебя так трахну, твой икс в минус превратится.

      – Кончайте оба! – приказал Шабалин и, выждав внушительную паузу, продолжал: – Ты, дочка, его, убогонького, пожалеть теперь должна. Последнюю ночку ночевал спокойно. Теперь ему либо вовсе не спать, пока дело до конца не доведет, либо в камере у параши пристроят. Будет песни уркам на расческе исполнять. Артистов там любят.

      – Давно пора. Всё? Мне на работу.

      – Твоя работа сейчас – мужика спасать. Мало того, что сам загремит, считай, пол поселка за собой в тюрягу потянет. С конфискацией имущества. И придется тебе тогда, дочка, в родной дом возвращаться.

      – Хоть сейчас.

      Надежда дернулась уходить.

      – Не спеши, – преградил ей палкой