Убийство по расписанию. Николай Леонов

этой женщины он ожидал какой угодно реакции, но только не такого вот спокойствия.

      – Да, уверена, – ответила Татьяна, повернулась к Гурову и спросила: – Когда я смогу его забрать?

      – Вам сообщат об этом дополнительно, – ответил полковник.

      Санитар вернул простыню на место.

      Татьяна подхватила Льва Ивановича под руку и повлекла к выходу. Она не совершила попытки дотронуться до тела мужа, не гладила его по волосам, не попросила возможности побыть с ним наедине и как-то попрощаться, просто пошла к выходу. Гурову ничего не оставалось, как подчиниться ее воле.

      Уже оказавшись на улице, Татьяна отпустила руку полковника и вдруг произнесла:

      – Хорошо, что не любовница.

      – В каком смысле? – не понял Гуров.

      – Хуже было бы, если бы я узнала, что после стольких лет он завел молодую любовницу, – спокойно пояснила Татьяна и поспешила добавить: – Нет, вы не подумайте, оно придет. Скорбь, отчаяние, сожаление. Да и тоска, глубокая, неизбывная. Скорее всего, появится и стыд за то, что я могла про него такое подумать. Но сейчас я чувствую только облегчение. Хорошо, что не любовница.

      Гуров не нашел, что ответить на откровения Татьяны.

      Она подняла на него взгляд, смутилась и спросила:

      – Это ужасно, да? То, что я говорю?

      – Не мне судить об этом, – ответил Гуров и тут же представил себе, что ощущал бы он, если бы узнал, что его жена Мария нашла себе другого. – Думаю, вы правы. Остальное придет.

      – Отвезите меня домой, – попросила Татьяна. – Я ужасно хочу спать.

      Гуров довез Татьяну Шанину до дома, поднялся с ней до квартиры. Сперва он убедился в том, что она закрыла дверь изнутри, и только потом поехал обратно в управление.

      Глава 3

      К тому времени как Лев Иванович вернулся в кабинет, отчеты криминалистов и патологоанатома лежали на его рабочем столе, как и обещал генерал. Верный друг и напарник Гурова полковник Стас Крячко восседал на подоконнике и лениво жевал бутерброд.

      – Есть хочешь? – вместо приветствия спросил он.

      – Как слон, – ответил Гуров и потянулся за бутербродом, любезно предложенным ему. – Куски не слабые. Сам стряпал?

      – Да уж не в столовке по акции купил, – проговорил Крячко, ухмыльнулся, весьма довольный похвалой, и осведомился: – Как дела на служебном фронте?

      – Дельце из службы спасения подкинули, – устраиваясь в кресле, сообщил Гуров другу.

      – Наслышан. Висельники теперь твоя прерогатива?

      – Жертва насильственной смерти моя прерогатива, – поправил приятеля Лев Иванович. – Странная история. И свидетель есть, и подозреваемый в наличии, и жертву без документов за три часа опознали. Только что-то мне подсказывает, что намучаемся мы с этим висельником.

      – Мы? Разве дело передано в наш отдел? Я так понял, что за успех расследования отвечаешь лично ты.

      – Вечно ты, Крячко, отделиться норовишь, – поддел Стаса Гуров. – Смотри, скоро одного меня в отделе оставят. А тебя спишут за ненадобностью.

      – А вот и не спишут, – отмахнулся