Убийство по расписанию. Николай Леонов

размером три на четыре метра. Там каким-то непостижимым образом умещались три стола, заполненные компьютерной техникой и другими непонятными устройствами, навесные стеллажи и двое сотрудников. Третьим, как оказалось, был провожатый.

      – Добро пожаловать в координационный центр всероссийского фестиваля, – провозгласил он и протолкнул визитера в комнату.

      – Это он самый и есть? – с нескрываемым сомнением спросил Гуров.

      – А вы чего ожидали? Что нам отдадут лучшую аудиторию, выделят новейшее оборудование и мебель для приема посетителей? – В голосе провожатого звучал откровенный сарказм.

      Сыщик понял, что насмехается он над собой, а не над удивлением гостя.

      – Ничего, Славик, это временное пристанище, – подал голос мужчина, стол которого стоял возле окна. – Скоро нас действительно переведут в другое помещение. Оно будет попросторнее.

      – Когда, Веня? Еще через пятнадцать лет? – Голос Славика, провожатого Гурова, взлетел к потолку. – Себе-то хоть не ври!

      – Славик, у нас гость, – вступил в беседу третий владелец этих шикарных апартаментов.

      – Да-да, прости. – Славик тут же утихомирился.

      – Вот и славно. – Мужчина, напомнивший хозяевам про Гурова, потер руки, взглянул на него и продолжил: – Итак, чем мы можем быть вам полезны? Меня, кстати, Иван Алексеевич зовут. Это мой коллега Вячеслав, но называть его лучше Славик, а то не откликнется. А у окна сидит Вениамин. Как нам к вам обращаться?

      – Полковник Гуров, Лев Иванович, – представился посетитель. – Московский уголовный розыск.

      – Да ладно! – Это известие почему-то развеселило Вениамина. – Вы из самой настоящей уголовки?

      – Так точно, – подтвердил Гуров.

      – А к нам по чью душу? Неужели все-таки узнали, как Семенихина старика своего угробила? – продолжал Вениамин.

      – Веня, прекрати, – осадил его Иван Алексеевич. – Видишь, человек при исполнении. Ему твои инсинуации по поводу убиенной мыши совершенно не интересны.

      – Ты не прав. Старик был отважной мышью. Сколько опытов он пережил? Двести? Триста? Да за одно это его уже можно было оставить в покое, дать дожить век в счастливой старости и умереть своей смертью.

      – Семенихина ведь не знала, что эксперимент закончится неудачей, – сказал Славик.

      – И что? Выходит, она теперь не убийца? Да если бы правоохранительные органы так считали, то у нас в тюрьмах вообще преступников не было бы. Крутая отмазка для убийцы. Дескать, я же не знал, что он умрет. Бывает в уголовной практике такое, товарищ полковник? Отпускают убийце грехи, если он заявит, будто не предполагал, что жертва умрет?

      – Заявить может, – ответил Гуров. – А вот амнистию получить, это вряд ли. Есть такое понятие «непредумышленное убийство». Похоже, у вашей Семенихиной именно такой случай.

      – Побалагурили и будет, – снова вмешался в разговор Иван Алексеевич. – Теперь дадим слово товарищу полковнику. Пусть расскажет, что привело его